Рожденные из пепла - страница 7

стр.

– До завтра, – произнес Томас, впиваясь в меня взглядом.

– До завтра, – ответила я смущенно.

После ухода приятелей я взяла кота на руки и, рассказала ему, что говорила в кабинете ректора.

Мой питомец был возмущен до глубины души:

– Да как ты могла меня так опозорить? Я разве от тебя когда-нибудь убегал? Вот она человеческая неблагодарность.

– Василий, ну неужели ты не понимаешь, я сказала это не для того, чтобы тебя унизить. На самом деле ты самый лучший и преданный питомец на свете. И я очень-очень тебя люблю, – воскликнула я.

Мой лохматый приятель весь остаток вечера со мной не разговаривал, забравшись в самый дальний угол комнаты. Несколько раз я пыталась, помириться, но кот был непреклонен.

– Василий, ну что я должна сделать, чтобы ты меня простил? – умоляюще спрашивала я.

Он свернулся в комочек и обиженно молчал. Ближе к ночи в комнате появился отец.

– Ну что, артистка, рассказывай. Что ты устроила сегодня на допросе?

– Пап, это вышло спонтанно. Я не знаю, что на меня нашло.

Отец усмехнулся и проговорил:

– Ладно, посмотрим, как пойдут дела дальше. Смотрители теперь считают тебя не очень разумной. Может, это и неплохо для нас в подобной ситуации. Они вызывали и Селену. Она постоянно рыдала, так что, ее пришлось вывести. Думаю, первый раунд вы обе продержались без потерь, но думаю, они продолжат свое расследование.

– Ох, папа, не пугай меня. У меня и так поджилки трясутся. Кстати, я видела Томаса с Клаусом.

– И как дела у них? – сухо спросил отец.

– У них все нормально. Обещали, разузнать новости и сообщить, если что.

–Тебе нечего бояться, посмотри, сколько у тебя заступников, – проговорил он, обнимая меня. – Кстати, и коротышка Оран передавал тебе привет.

– Как он там? – улыбаясь, спросила я.

– Привыкает потихоньку, но очень скучает, – ответил отец.

– Передавай ему привет, скажи, что мы все по нему скучаем.

Отец улыбнулся и согласно покачал головой.

– Обязательно передам. Ну, я, пожалуй, пойду. У меня сегодня еще есть дела.

Оставшись одна, я ощутила небывалую тоску. Чувство отчаяния и безысходности охватило меня, и я заплакала, даже не пытаясь остановить поток льющихся слез. В дверь раздался тихий стук, приоткрыв ее, я увидела Томаса.

Заметив мое разбитое состояние, он тут же переступил порог и обнял меня. В этот момент мне стало так жалко себя. Мой родной мир был навсегда для меня потерян, а этот мир был настроен враждебно. Гнев, боль, отчаянье и постоянное ожидание скорой гибели вылились в безмолвный крик бедной девушки. Томас не разжимал своих объятий, пока я сотрясалась от рыданий, а лишь мягко поглаживал меня по волосам. Напряженность последних дней уходила вместе со слезами.

Спустя некоторое время, он поднял пальцами мое зареванное лицо, впиваясь взглядом, стер слезинки с моих глаз и, улыбаясь, произнес:

– Я никому, слышишь, никому не дам тебя в обиду. Ты мне веришь?

Несколько раз я глупо моргнула, не зная, что ответить, затем с серьезным видом кивнула, и он снова прижал меня к груди.

Не совладав со своими желаниями, он начал осыпать поцелуями мое лицо. Было видно, что ему стоило немало трудов остановиться.

– До завтра, – прошептал он одними губами.

Я в знак согласия кивнула, и Томас вышел из комнаты. После его ухода в моей душе воцарилось удивительное спокойствие и умиротворенность.


Глава 5. Неожиданная ошибка


Утро встретило меня приветливыми солнечными лучами, мягко проникающими сквозь неплотно прикрытые шторы. Я потянулась, улыбнулась мирно посапывающему коту и стала собираться на занятия. Вчерашние слезы помогли немного снять напряжение последних дней. Состроив смешную гримасу своему отражению в зеркале, я оделась и выскочила в коридор. До занятий оставалось совсем мало времени, поэтому проходя мимо столовой, я увидела выходящих Илону и Риса.

Они с доброй и приветливой улыбкой поздоровались со мной, и мы поспешили на занятия.

Отсидев несколько пар, мы с Илоной решили перекусить. Народу в буфете было яблоку негде упасть. Положив на поднос обед, мы сели за стол у самого окна. Через минуту я заметила в дверях Клауса, рядом с которым тут же стала виться Селена. На правах главы факультета она пыталась обсуждать с ним административные вопросы. Он что-то ей рассеяно отвечал, пока не увидел меня. На ходу извинившись перед ней, он прямиком направился в мою сторону. Глаза Селены вновь полыхнули зеленым огнем, но она сдержалась, отвернулась и вышла в коридор. Не переставая улыбаться, он подошел к нам и присел рядом. Мы перекинулись с ним парой фраз, и тут Илона спросила, впиваясь в него глазами: