Рождественская кукушка - страница 13

– Мама умерла, когда мне было три, и спустя два года папа вновь женился. Моя мачеха была чудесной женщиной довольно благородного происхождения, но, будучи бесприданницей, ничего не оставила своим детям. Поэтому, когда лорд Мейсон заявил права на Пикок-Хилл, у нас осталась только фермерский дом. Проживающий рядом фермер обрабатывает большую часть земли, и мы живем на ренту, которую он платит. К счастью, папа оставил достаточно денег, чтобы Джереми мог купить офицерский патент. Думаю, если бы он не уехал, то просто бы сошел с ума от невозможности повлиять на ситуацию.

– Значит, вы жертвуете своей жизнью и наследством ради заботы о семье. Вы очень великодушны.

– Нет ничего особенного в том, чтобы совмещать долг с удовольствием. – Карие глаза Мэг затуманились. – Джереми и Филипп смогут найти свой собственный путь, но я очень беспокоюсь за Фиби. Она заслуживает возможности поехать в Лондон, повидать мир и найти достойного мужа.

– Даже если этот идеал мужчины окажется благородного рождения?

– Сомневаюсь, что среди аристократов много достойных людей, – сухо сказала Мэг. – Я желаю ей найти человека с сильным характером, который по достоинству оценит ее добрый нрав и красоту. Он не обязательно должен быть богат – просто обладать достаточным состоянием, чтобы заботиться о ней.

Джек невольно подумал о схожести ситуации с торговлей лошадьми, хотя Фиби, конечно, была гораздо красивее. Нетрудно понять, что Мэг лелеяла мысли о том, что друг ее брата может влюбиться в ее сестру.

Джек неуютно заерзал под одеялами. Ему следовало бы признаться раньше, до того, как Мэг Ламберт рассказала все семейные тайны. Теперь же придется несколько часов подождать, пока не пройдет возникшее между ними чувство единения.

– Ваша забота о семье достойна восхищения, но чего вы хотите для себя? Провести сезон в Лондоне? Выйти замуж и завести собственных детей?

– Господи, нет! Ни один здравомыслящий мужчина не захочет на мне жениться, потому что я привыкла командовать. Что касается Лондона… – сказала она с легкой тоской во взгляде, – даже если бы я могла себе позволить появиться в свете, я бы там пришлась не ко двору. Я не так красива, как Фиби, не имею ее благородного происхождения, а владения одной маленькой фермой едва ли делает меня наследницей. Нет, я незнатна, практична и упряма, так что мое место здесь.

– Думаю, вы недооцениваете ту популярность, которой могли бы достичь, – сердечно сказал Джек. – Красивых, очаровательных и умных женщин всегда не хватает.

Мэг поднялась и нервно отряхнула пыль с ладоней.

– Я утром осмотрела сломанную повозку. К моему удивлению, ваша сумка осталась в ней – в воду упали только пассажиры. Я принесу ее вместе с вашей одеждой. Боюсь, она немного пострадала, но по крайней мере все сухое.

Когда она исчезла за дверью, Джек положил руки под голову и задумчиво уставился в потолок. Она была чудесной молодой женщиной, не только хорошенькой, но и доброй и рассудительной. Он завидовал молодым Ламбертам в том, что они получали все ее тепло и заботу.

Джек вздохнул, понимая, что как только признается в том, что он самозванец, ему придется покинуть Брук-Фарм. Жаль, что придется открыть правду и провести праздник в одиночестве на постоялом дворе, потому что не так бы он встретить первое за много лет Рождество в родной стране. Гораздо приятнее было бы остаться здесь.

Возможно, ему не следует говорить Мэг, что он совсем другой человек.

Джек обнаружил, что эта мысль вовсе его не шокировала. Долгие годы военной практичности притупили в нем более высокие порывы. Найдя хорошее место для постоя, он категорически не желал его покидать, хотя его присутствие здесь было основано на обмане.

Однако если он и был достаточно бесстыжим, чтобы скрывать правду, делать это было в высшей степени непрактично, потому что через несколько дней приедет Джереми Ламберт. Хуже того, в любую секунду в дверях мог появиться настоящий капитан Ховард, и, когда это случится, Джек окажется в большой беде.

Джек поморщился, вспомнив, как Мэг Ламберт отзывалась о знати. Эта женщина имела вспыльчивый характер, и она наверняка почувствует себя обиженной и преданной тем, что он так нагло воспользовался ее гостеприимством. По крайней мере, если он добровольно признается, она может простить ему случайный проступок в достаточной степени, чтобы позволить навестить ее в будущем.