Рождественская невеста - страница 45

Она могла бы избавиться от него в одно мгновение. Если бы только была в состоянии это сделать. Но она презирала ложь. Она бы скрыла правду, но никогда бы не солгала.

После завтрака она прошла наверх, чтобы переодеться и причесаться. Она хотела выглядеть и чувствовать себя наилучшим образом прежде, чем наступит время встретиться с посетителем.

Она ждала его в гостиной уже час, когда он пришел. Хоббс получил от неё указание сразу проводить его к ней.

Эдгар был удивлен, что его допустили в её дом. Слуга, с весьма безразличным выражением лица, прошествовал впереди него наверх, постучал в дверь гостиной, и, открыв её, объявил о его приезде.

Элен была одна. Она стояла, облокотившись на каминную полку, и выглядела удивительно привлекательной в темно-зелёном халате простого, классического покроя. Ее подбородок был гордо приподнят. Она не улыбалась, даже общепринятая вежливая полуулыбка отсутствовала на ее лице. И она не была готова к прогулке.

- Спасибо, Хоббс, - сказала Элен. - Доброе утро, мистер Доунс.

Ее лицо было бледным. Под глазами залегли тени. Возможно, она плохо спала - подумал Эдгар. Мысль о том, что эта гордая, изящная женщина была беременна от него, всё ещё вызывала головокружение и заставляла задерживать дыхание.

- Я полагаю, следовало ожидать, - сказал он, - что Вы, так или иначе, даже в этой ситуации, постараетесь поступить по-своему. Мы не пойдём любоваться портретами и пейзажами?

- Ни сегодня и ни в какой другой день, мистер Доунс, - ответила женщина. – Тем более вдвоём. Моей тёти нет дома. Я могла бы наказать Хоббсу не впускать Вас, но Вы настолько неблагородны, что устроили бы сцену. Поэтому, если у Вас есть что сказать, надеюсь, более разумное чем то, что Вы говорили прошлым вечером, пожалуйста - говорите и уезжайте. У меня есть дела и поважнее.

Он не мог не восхититься её выдержкой, даже если его это раздражало. Большинство женщин в ее ситуации, вели бы себя как обезумевшие и требовали определенности по поводу его намерений.

- Спасибо за предложение, - сказал он, проходя в комнату и снимая пальто. Почему слуга не предложил забрать его внизу? Эдгар бросил пальто на стул. - Я полагаю, что сяду здесь. Но, пожалуйста, миледи, садитесь и Вы. Я - достаточно джентльмен, чтобы знать о том, что я не могу сесть, пока Вы стоите.

- Вы слишком дерзки, мистер Доунс.

- А также, конечно, весьма буржуазен? - Ответил он, жестом предлагая, самый близкий к ней, стул.

Элен села, он тоже. Она была разъярена, он видел это, хотя она, конечно, никогда не дала бы вырваться этому чувству. Её фигура была напряжена, спина выпрямлена, а губы поджаты.

- Вы беременны, - сказал Эдгар.

Она молчала.

- Это - реальность, которая не пройдёт сама по себе и без видимых последствий, - добавил он. Ему, наконец, тоже потребовалась бессонная ночь, чтобы осознать это. - С этим нужно что-то делать.

- Ни с чем в моей жизни Вы не будете ничего делать, мистер Доунс,- отчеканила Элен. - Я сама разберусь со своими проблемами, большое спасибо. Полагаю, визит окончен.

- Я считаю, миледи, - сказал он, - что это - наша общая проблема.

- Нет! - Ее ноздри затрепетали, а обе руки сжались в кулаки на коленях. - Вам не удастся превратить это в сделку, мистер Доунс. Оставить меня с холодной расчётливостью где-нибудь в тихом местечке, на попечении умелой акушерки, и забыть обо всём. Я не позволю найти приличный, подходящий дом, в котором позаботятся о моём ребенке, чтобы я могла возвратиться к своей привычной жизни. Возможно у Вас большой опыт в управлении вашими подчиненными, но Вам не удастся помыкать мной!

Господи!

Он откинулся на спинку своего стула, упёрся локтями в подлокотники, и сплёл пальцы под подбородком. Эдгар смотрел на неё в течении долгого времени перед тем, как снова заговорить.

- Я надеюсь, Вы понимаете, - сказал он, наконец, - в чём Вы только что признались? - Если у него ещё и были какие-то сомнения, то теперь они окончательно рассеялись. В целом, он был рад этому. Ему нравилось, когда было ясно в чём заключается проблема.

Краска залила её щеки, но выражение лица не изменилось и она продолжала хранить молчание.