Рождественские колокольчики - страница 8
— Моя девочка! — воскликнула она, пытаясь освободиться. — Что с ней?
— Цела и невредима, — последовал спокойный ответ. — Даю вам слово.
— А мои вещи?
— Чемоданы в ногах кровати, а продукты на кухне.
Сара перестала вырываться. Кажется, та женщина называла Скруджа Алеком. Имя солидное и основательное, оно ему подходило. Тогда все лицо у него было заиндевелым, теперь же он показался ей невероятно красивым. И, судя по мертвой хватке, невероятно сильным. Он молча, в упор глядел на нее неправдоподобно синими глазами.
— Вы что же, заблудились? Сбились с пути?
Сара сердито сверкнула глазами. Поразительная прозорливость! Гигант мысли!
— Да, — ответила она, не скрывая досады. — Как вы угадали? Остановилась купить продуктов, а потом из-за метели спутала направление.
— Только круглый идиот надевает теннисные туфли в такую погоду. — Он пригвоздил ее ответным уничтожающим взглядом.
— В следующий раз постараюсь учесть, — фыркнула Сара. — Если вы не против, я действительно хотела бы поскорее увидеть мою дочь. — Но человек продолжал крепко сжимать ее плечо. — Вы не смеете меня здесь удерживать! — вскричала она, порываясь спуститься с кровати.
— Скажите спасибо, что вас здесь удерживают. Вчера вы были как сосулька.
Он внезапно разжал руку, и Сара от неожиданности покачнулась, стараясь удержать равновесие.
— Вам действительно еще рано вставать, — заметил он.
— Я прекрасно себя чувствую!
Сара надменно вскинула подбородок и увидела, как он поудобнее подтыкает себе под спину подушки, будто собираясь наблюдать интересное зрелище. Она обошла кровать и опустилась на корточки перед чемоданами, старательно одернув рубашку. Так же старательно загораживая ему обзор, принялась проверять содержимое багажа.
— Вы не могли бы оставить меня одну?
Ну уж нет, раз ты так бесцеремонна! — уязвленно подумал Алек.
— Это моя комната.
— Что вы говорите! — Она с ехидной усмешкой оглядела дамскую обстановку номера. — Я в восторге от вашего вкуса. Особенно хороши эти розовые букетики по стенам и серебряный туалетный прибор на трюмо!
— Сами знаете, это гостиница, и я здесь временный постоялец. А вы всего лишь моя гостья.
Сара захлопнула кожаный баул и выпрямилась. Алек отметил, что она прекрасно сложена. Положив на комод сумочку, она ожесточенно принялась за нее.
— Эй, послушайте, я отлично знаю, что между нами ничего не было, — не оборачиваясь, бросила она.
Глаза Алека удивленно расширились. В зеркале он увидел ее лицо. На нем читалась смесь упрямства и мучительной неуверенности. Уж это-то она должна помнить! Как глупо с ее стороны предполагать, что он нуждается в таких компенсациях за услуги! Вот и будь после этого рыцарем!
— Вы хоть поняли, что я спас вам жизнь? Среди ночи оставил теплую постель, чтобы в метель и стужу…
— Да-да, конечно! — Она в замешательстве опустила глаза. — Если вы ждете от меня изъявлений благодарности… считайте, что вы их получили.
Ничего себе! Снаружи она, может, и оттаяла, но душа у нее холодна как лед.
— Вы правы, — лениво потянувшись, сладострастно протянул он. — Мы в расчете. Я вполне удовлетворен.
Она выхватила из сумочки щетку и принялась с необычайным рвением расчесывать волосы.
— Мне пора ехать! — Снегурка столь же яростно бросила щетку обратно и громко захлопнула сумку.
— Вы, кажется, сказали, что вас не ждут ни муж, ни любовник.
— Разве я это сказала?
— А вы не помните?
— Нет! Но я знаю, что между нами ничего не было!
— Хотите сказать, что я слишком хорошо воспитан, чтобы бесчестным образом извлечь выгоду из вашего бедственного положения?
Она помотала головой, и рыжая грива вспыхнула червонным золотом.
— Ничего подобного! Просто вы, точно мумия, накрепко запеленаты в два слоя ткани.
— А вот мы сейчас увидим! — Алек молниеносно перекинул сильные ноги на коврик перед кроватью и столь же молниеносно расстегнул пуговицы на спине своего комбинезона. В ту же секунду костюм бесформенной кучей опустился на пол.
Скрестив на груди руки, женщина иронично взирала на его чересчур просторную, явно с чужого плеча, полосатую холщовую пижаму.
— Браво!
— Вы еще не все видели! — Алек принялся бодро расстегивать пижамную куртку, одновременно наслаждаясь появившимся на ее лице выражением испуга.