Рождественский бал. Танцуют все! - страница 35
— Все в порядке, я могу дойти одна.
— Нет, я тебя провожу.
Оглянувшись Канаме увидела, как Тесса, расстроенная тем, что Мао прогнала ее как досадную помеху, печально смотрит им вслед.
Почему-то Канаме почувствовала себя немного виноватой. По сравнению с Тессой, сотрудники Митрила обращались с ней совсем по-другому. Как будто она была всеобщей любимицей. Это было как-то несправедливо, на ее взгляд.
Из-за этого Канаме почувствовала себя не очень хорошо.
— Я же сказала, со мной все в порядке.
— Ничего, я пойду с тобой.
Поскольку Соске явно не собирался уступать, Канаме сдалась и зашагала по коридору. Он молча последовал за ней. Выйдя из коридора, ведущего к хранилищу, они направились к лифту, чтобы подняться на верхнюю палубу.
«Что я тут делаю вместе с этим упрямцем?..» — думала она в смятении.
Всего час назад она говорила Киоко: «Этот идиот мне совершенно безразличен», и «Я для него ничего не значу».
Теперь, постепенно осознавая сложившуюся ситуацию, она поняла, что сама вела себя как дурочка. И даже не попыталась извиниться. Продолжала травить его с тех пор, как они поссорились несколько дней назад, и дошла до того, что наговорила Тессе такие ужасные вещи.
Она срывала на них злость и невозможно грубила.
Хотя Тесса была в гораздо более сложном положении, Канаме устроила сцену ревности и выплеснула на нее свое раздражение. Совершенно не понимая, что происходит.
Почему же она так глупо себя вела?
Нельзя быть такой наивной.
Может быть, дело было в этом.
Или в том, что сегодня особенный день для нее.
Или в том, что она чувствовала себя плохо, когда его нет рядом.
Но ведь так было не всегда. Разве она не доказала в тот дождливый день два месяца назад?
И ей было уже не шестнадцать лет.
Все эти мысли пронеслись у нее в голове и она, наконец, робко проговорила:
— Эй…
— Что?
— Э-э-э… ничего.
— Хорошо.
Они надолго замолчали.
Стоя перед лифтом и вдавив пальцем кнопку вызова, она снова неловко произнесла:
— Эй…
— Что?
— Хотя все это и превратилось в такую кутерьму…
— Да?
— Я… очень рада, что ты пришел, — сумела выговорить она, и легонько захватила пальцами его рукав. Взять его за руку она так и не сумела себя заставить.
Тишина была долгой, почти бесконечной.
— Должно быть, я… я веду себя странно?
— Нет. Я не думаю, что это... странно.
Теперь вдруг оказалось, что уже Соске не мог подобрать правильные слова.
— Я тоже рад.
— Ты тоже?..
— Да. Гм?..
Соске оглянулся на проход и лифтовый тамбур, через который они прошли.
– Что случилось?
— Нет... ничего. Все в порядке.
Раздался мелодичный звон, и двери лифта открылись. Когда они вошли внутрь, Канаме собралась с духом и принужденно бодрым голосом проговорила:
— Слушай, а не подняться ли нам на прогулочную палубу? Ведь мне же нет смысла так уж спешить к остальным ребятам?
Приложив палец к кнопке лифта, поднимающей на верхнюю палубу, она ждала его реакции.
— Поскольку боевых действий сегодня вечером не предвидится, это не проблема. Но, снаружи холодно.
— Но ненадолго-то можно?
— Хорошо. Подожди секунду.
Соске включил рацию и быстро заговорил с кем-то. Поскольку разговор был полон кодовых названий и военного сленга, Канаме не совсем поняла, о чем шла речь.
— …Урц-7 понял, связь кончаю. Все в порядке, мы можем идти, — сказал Соске, выключив рацию.
Лицо Канаме осветилось улыбкой.
Капрал Янг из группы СРТ и рядовой первого класса Ву из ПРТ конвоировали капитана Харриса на палубу, где находились каюты экипажа.
Это был бесконечный, мрачный коридор.
Поскольку они находились в зоне, куда доступ пассажирам был запрещен, все трубы и стальные конструкции торчали напоказ, не прикрытые изящными драпировками или декоративными панелями.
— ...Так вот, капрал, тогда я так и говорю девчонке: «Эй, хотя сейчас и Рождество, не стоит бродить по городу в потемках. Ты даже не представляешь, что могут сделать с тобой здешние гопники».
— Истину говоришь.
— Тогда она — а ей было лет одиннадцать или двенадцать, представляешь? Малявка. Чем-то она мне напомнила старшину Мао, да и усмехалась она точно так же.
— Мао теперь младший лейтенант.
— Ну, так вот, и тут она вытаскивает из сумочки огромный револьвер. Тридцать восьмого калибра, со стволом в пять дюймов длиной. И говорит: «Иди себе, солдатик, не мешай бизнесу».