Рождественское желание дракона - страница 25
— Ты не ошибаешься, — сказал он.
— Ты находишь меня забавной? — прошипела Марьяна.
— Честно признаться, да, — сказал Корл.
— Если бы мы встретились на поле битвы, ты бы так не считал, — заверила его Марьяна.
— Уверен, что это так, — усмехнулся Корл. — Я бы с радостью полюбовался твоим обличием и мастерством, прежде чем превратить тебя в пепел.
Марьяна фыркнула.
— Полагаешь, я настолько глупа, чтобы подпустить тебя настолько близко? Даже котенком я не была настолько несмышленой. Но могу заверить, что потратила бы наносекунду, чтобы полюбоваться твоей великолепной самоуверенностью и красотой твоей чешуйчатой шкуры, прежде чем заманила тебя в ловушку, убила, освежевала и сделала пару отличных ботфортов.
— Ботфортов? — Брови Корла взметнулись, и приобрели странный красный оттенок. Словно он… смутился? — Никогда не видел подобных сапог. Они будут доходить тебе до… бедер?
Марьяна издала низкое, угрожающие рычание. Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, Лиза поспешно схватила ее за руку и увела прочь.
— Прекрати играться со своей жертвой, — сказала Лиза. — Идем, будем подпевать колядкам.
— Это ничтожное создание недостойно именоваться жертвой, — фыркнула Марьяна.
Лиза посмотрела на него. Только Марьяна могла назвать его ничтожным.
— Но уверяю тебя, я чувствую, что он опасен. У моей расы развилась способность ощущать, если враг близко. Умоляю, будь осторожна. — Она взглянула на Джаспера, который стоял с членами своего клана, зачарованно наблюдая за колядующими.
И затем присоединилась к Лизе подпевая колядке «Добрый Король Вацлав». (Рождественская песнь в прозе, повествующая о короле Богемии, отправляющемся в путешествие и не побоявшемся суровой зимней погоды, чтобы дать милостыню бедному крестьянину на праздник Стефана (26 декабря, второй день Рождества). Во время путешествия, его слуга собирается отказаться от борьбы с холодной погодой, но тем не менее следует за своим королем, шаг за шагом, через глубокий снег. Легенда основана на жизни Вацлава I, чешского герцога Богемии или Святого Вацлава (907–935).- прим. пер.)
Лиза заметила, стоящего на краю площади Роджера. Как обычно, один. Он в принципе не пользовался популярностью. На его лице все еще были порезы и синяки после того, как Джаспер швырнул его в кусты. И поделом.
Роджер поймал взгляд Лизы и уставился на нее. Лиза отвела глаза. Роджер будет единственным по кому она не будет скучать, если — когда — она покинет Рождественскую Колонию.
Чувствуя на себе его сверлящий взгляд, она развернулась и пошла прочь, но натолкнулась на Барбару, которая тоже была одна. Что странно, ведь ее дети всегда рядом с ней.
— Привет Барбара, а где твоя семья? Они ведь не работают в такой день, правда?
— Они все простудились, — нахмурившись, ответила Барбара. Она тоже выглядела немного бледной, а под глазами были темные круги. Лизу окатил приступ сочувствия. Не самое лучшее время в году, чтобы болеть, особенно для ее семьи, ведь все они помогают ей в почтовом отделении. Ночь колядования единственная, когда Барбара не работала.
— Тебе нужна панацея? — спросила Лиза. — Уверена мы сможем отыскать ее. (Панаце́я — мифологическое универсальное средство от всех болезней — прим. пер.)
— Нет, спасибо, — ответила Барбара. — Они уже приняли лекарство, и теперь восстанавливают силы. Думаю, завтра они уже будут на ногах.
Панацея обычно вылечивает простуду в течение часа максимум двух. Лиза надеялась, что они не серьезно больны. Какую болезнь не могла вылечить панацея? Она не смогла вспомнить ни одной такой.
Что ж, если бы семья Барбары болела чем-то серьезным, она бы уже давно вызвала доктора с другой планеты.
Внезапно толпа оживилась, и начала на что-то указывать.
Лиза проследила за их взглядами и увидела группу перевертышей, которые были ни кем иным, как кланом Харбингер. Она впервые видела их в городе. Им не особо нравились все эти рождественские празднества.
Они были такими же высокими, как и клан Бальтазар, а на лбах виднелись красные чешуйки. Они носили меховые сапоги, лосины и меховые накидки, и к ужасу Лизы, она увидела, что украшения у них сделаны из костей и черепов. В руках у них были копья, и они оглядывали толпу надменными и угрожающими взглядами.