Рождество у Шерлока Холмса - страница 19

— Где эта мразь?

В квартиру, открыв дверь ногой, размашистым шагом зашел Пушков. Увидев сидящего за столом Алексея, он подскочил к нему, взял за грудки и поднял.

— Где твой брат? — заорал он ему прямо в лицо. — Обоих сгною!

— Успокойтесь вы уже наконец! — вмешался Петр Петрович. — Варежки нашлись, ну посидят братья пару дней в камере для воспитания. Думаю, хватит с них.

Пушков продолжал держать Вислова, тяжело дыша. Потом резко отпустил, после чего свалился на софу без сил.

— Вы осмотрели тело? — спросил он врача, отдышавшись.

— Осмотрели. И готовы вынести заключение.

— Не томите, Яковлев. Я так устал, что, наверно, усну у вас прямо здесь.

— Ну что ж, — приступил к своей второй, «официальной» версии Петр Петрович. — Масленников проник в храм через алтарь, как это всем уже ясно. Провел некие ритуалы, после чего поднялся к колоколу с целью ударить в него некоторое количество раз.

— А где ему по затылку-то вдарили? — перебил Пушков.

— Там и вдарили, — продолжил Яковлев. — Раскачав колокол для последнего звона, Масленников отворачивается, может быть, чтобы посмотреть в скольких окнах загорится свет после его выходки, но не отходит на должное расстояние и получает удар вернувшимся колоколом по затылку. Потеряв равновесие, он падает.

— Браво, Шерлок! — Пушков все еще распластавшись на софе, лениво похлопал. — Теперь мы можем расходиться?

— Попрошу заметить, Евгений Максимович, — Петр Петрович, захотел оставить последнее слово за собой. — Есть более важное дело, которые мы сегодня закрыли.

— Это какое же?

— Дело о пропавшей паре варежек.

— Идите к черту, Яковлев!

У меня три папы и секретарша Славик. Если я где-то об этом рассказываю, все округляют глаза. Как по мне, ничего необычного. Мамуля трижды выходила замуж, и каждый раз — удачно. Для меня.

Папа №1 не был моряком дальнего плавания, но, по мнению бабули, слишком долго плавал. Уже в два года я знала, что папа-полицейский всегда на работе.

Папа №2 был бизнесмен, а не бандит. Но, по мнению бабули, все богатые люди — бандиты, а он был богатым.

Папа №3 не ловил ворон. Он был философом, но, по мнению бабули, он был бездельником.

С отцами мне несказанно повезло. Мамуля сказала им «adios», но все трое звали меня дочкой и щедро делились житейской мудростью.

Я окончила юридический: папа №2 и №3 одобрили выбор. Первый хотел иметь своего юриста на случай непредвиденных обстоятельств, второй надеялся, что там я быстро осознаю тщетность бытия. Папа №1 не голосовал: он был на работе.

Получив диплом, я занялась организацией свадеб. Назло всем. Кстати, первую свадьбу я организовала еще в утробе матери. Это ее слова, не мои. Благодаря мне родители и поженились. Я была незапланированным, но любимым ребенком: назвали меня Дариной, что означало «Божий дар».

Мне казалось, что в моей работе есть нечто возвышенное и прекрасное: белые платья, голуби и торты. Папа №2 по случаю купил мне пустующий офис в центре. Там я и открыла агентство праздников «Шанс от Дарины». Мой пакостный секретарь Славик всегда добавлял к названию приставку «последний».

Как и всякий организатор свадеб, через год я уже не пылала любовью к тортам и голубям. Первые вызывали тошноту, вторые — жалость. Еще через год я стала цинично смотреть на институт брака, а через два решила вообще не выходить замуж и сосредоточиться на карьере.

Папа №2 посмеялся, а папа №3 изрек очередную мудрость (где он их там брал, лишь Богу известно):

— Каждый идет своим путем. Но все дороги все равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти.

Я покивала, но не нашлась с ответом. Видимо, к тому времени папа достиг такого уровня просветления, что понять его мне было не по силам.

Папа №1 в обсуждениях не участвовал: был на работе.

Декабрь «порадовал» полным отсутствием новогоднего настроения. Наблюдая за людьми, которые искали подарки, ездили за елками, появляющимися во всех уголках города, казалось, что это какая-то параллельная жизнь, которую мне не понять.

— Славик, кто следующий? — прервала я поток мыслей.

— Коробочкин с юбилеем. Достал этот жирдяй! — проворчал Славик, противно чавкая жвачкой.