Розы на снегу - страница 59

К Дорофееву изредка заходила врач Полина Ивановна Иванова, работавшая в открытой оккупационными властями платной больнице. С большим трудом доставала она лекарства, пытаясь спасти жизнь Виктору. Однажды, когда Иванова, осмотрев его, собиралась уходить, Виктор подал ей пачку бумаг:

— Возьмите, Полина Ивановна.

— Что это, Витя?

— То, за что вам будет благодарна Советская власть. В больницу часто гоняют для колки дров военнопленных. Дайте им эти листки, пусть почитают. А то небось кое-кто думает, что и войне конец. Дайте всем, кому довериться можно.

Дорофеев закашлялся. Иванова с несвойственным для нее жаром схватила руки Виктора:

— Вот ты какой! Спасибо, дорогой, за доверие, спасибо!

Так было положено начало новой подпольной группе — «больничной», как ее назвали Дорофеев и Кошелев. Полина Ивановна со своими помощниками спасли нескольких красноармейцев, укрывшихся вблизи поселка, позже регулярно снабжали партизан медикаментами.

А вожак подполья угасал.

Уходил из жизни Виктор мужественно. До последней минуты был мыслями с товарищами по борьбе.

— Жечь, взрывать теперь надо, Степан Петрович, — говорил он, задыхаясь, Кошелеву. — И главное — свяжитесь с партизанами. Лешку пошли на связь. Он отчаянный, наш добрый Воробей…

Умер Дорофеев от туберкулеза. «Умер» — не то слово. Комсомолец Дорофеев погиб на боевом посту. Это о таких, как он, писал Э. Межелайтис:

Диверсии начались. Взлетела на воздух автомашина со снарядами. Прямо в поселке. Среди бела дня. В деревне Колоканово остались рожки да ножки от пасеки оккупантов. Малиновский (он работал теперь дезинфектором и имел право разъезжать по уезду) подорвал кокоринский мост как раз накануне переправы через Сороть крупной воинской части гитлеровцев. Запылало в поселке здание, в котором размещались хозяйственные учреждения оккупантов. Рьяно тушил пожар старший пожарник Степан Кошелев… организатор этой диверсии.

Вешние воды сорок третьего года принесли в пушкинский край крылатое имя — Герман. Грозой звучало оно для оккупантов, неотвратимым возмездием для их прихвостней.

Девиз легендарного партизанского комбрига «Искать! Преследовать! Истреблять врага!» нашел горячий отклик у непокоренных пушкиногорцев. В бригаду к Герману шли целыми семьями. Теперь за Сороть фуражиры фашистской армии, жандармы из ГФП иначе не показывались, как в сопровождении бронемашин.

Как в русло большой реки несут свои воды говорливые речки-невелички, так к штабу и особому отделу бригады Германа протянулись нити от всех подпольных групп пушкинского края. Первыми отправились за Сороть посланцы подпольщиков завода «Подкрестье» Дементьев и Михайлов. Через реку перебрались на пароме, на виду у солдат и полицаев, охранявших переправу. Ехали на велосипедах, нарядные, как и положено быть дорогим гостям на свадьбе — так значилась цель поездки в справке, выданной администрацией завода. Возвращались под хмельком, хвастались полицаям:

— Гульнули, аж дым коромыслом! Скоро и у себя гульнем!

И «гульнули». Темной ночью на территории завода, снабжавшего фронт строительным материалом, громыхнули взрывы. Были уничтожены два локомобиля, паровой котел, несколько электромоторов.

Архивные документы. Скупые строки донесений…

Эти диверсии — дело рук Анатолия Малиновского и Григория Завьялова.

Смело шагала по краю пропасти в то огненное лето «фрейлейн Алла». Это по ее сигналу отряд Андрея Мигрова разгромил 30 июля 1943 года колонну карателей. Это Шубина переслала в бригаду пропуска и паспорта, по которым разведчики Германа проникли в Псков. Она же предупредила Валентина Шамина о грозящем аресте, и тот с Алексеем Ивановым ушел к партизанам.

Осенью фашисты усиленно строили оборонительную линию по реке Великой с громким названием «Пантера». Командованию советских войск срочно потребовались разведданные о работах, проводимых врагом в районе Острова. Подпольщики древнего города их дать не могли. Гестапо вышло на след организации, начались аресты.