Розы на снегу - страница 61

Довольная поездкой, Еремкина бодро зашагала к станции.

В это же примерно время Николай осмотрелся по сторонам и, убедившись, что ни впереди, ни сзади нет ни машин, ни прохожих, незаметно для шофера выпрыгнул из кузова. Выждав, пока машина скрылась вдали, он направился в лес. Спустя минут десять на дороге раздался взрыв. Машина, доставившая Лиду к станции, взлетела вместе с грузом и водителем в воздух.

В Колчанове Еремкина неожиданно встретила Тоню Свинкину, подругу школьных лет. Тоня рассказала: из Волхова эвакуировано почти все население, бои идут на подступах к городу, кое-кто из общих знакомых ушел в партизанский отряд.

— Вот бы и нам с тобой туда, — живо откликнулась Лида.

— Но прямого пути отсюда в Волхов сейчас нет, — сказала Тоня.

На другой день девушки добрались до станции Паша. Здесь пришлось подзадержаться. Вместе с беженцами их сразу же отправили на расчистку станционных путей от снега. Продолжалось это не один день. Они вытаскивали из вагонов какие-то ящики, грузили их в машины. Когда на станцию прибыл санитарный поезд, несколько девушек, в том числе Лида и Тоня, помогали доставлять раненых со станции в госпиталь. А там оказалось столько работы, что подруги не заметили, как наступила ночь.

Уставшие девушки добрались до коек и повалились спать. Но сон не шел.

Первой заговорила Лида:

— Ты спишь, Тоня?

— Нет, — тихо ответила та. — Все думаю о том, что видела в госпитале.

— И у меня сердце разрывается, как вспомню крик лейтенанта, которому гимнастерку разрезала, чтобы снять ее. У него руки нет и живот разорван… Ужас! А он еще совсем мальчишка.

— А я слышала, как врач сказал: «Ну, браток, если кричишь, значит, жить будешь».

Девушки минуту лежали молча. Глубоко вздохнув, Тоня тихо сказала:

— Нет. Нельзя нам больше задерживаться. И чтобы там ни было, но мы…

— Своего добьемся, — закончила мысль подруги Лида.

Слова «Своего добьемся!» они как клятву наутро повторяли у военного коменданта капитана Подоплекина, прося содействия в переброске их в Волхов. И на станции Волховстрой, у Павла Ивановича Запатрина — старшего группы, оставленного со спецзаданием в городе на случай его оккупации.

— Конечно, добьетесь, — улыбаясь, согласился Запатрин. — Раз добрались к нам, то чего-нибудь придумаем.

Бои шли вблизи Волхова. Каждый день от станции Жихарево и Войбокало в необорудованных вагонах прибывали раненые. Чтобы отправлять их дальше, требовались санитарные «летучки», которых было крайне недостаточно. Приходилось готовить вагоны на станции Волховстрой. Вооружившись метелками, ведрами, тряпками, Лида и Тоня вместе со всеми очищали вагоны от мусора, мыли, таскали на себе доски, укладывали нары, устанавливали печи-времянки. Потом пилили и кололи дрова, растапливали в вагонах печи, после чего начинали переносить туда тяжелораненых. Поздно вечером девушки возвращались в отведенную комнатку. Выглядели они измученными, продрогшими за день на двадцатипятиградусном морозе, но в те дни в Волхове и под Волховом, наверное, не было ни одного человека, который выглядел бы по-другому. Наскоро перекусив, подруги вместе с мужчинами принимались за изучение ручного пулемета, винтовки и лишь далеко за полночь, не раздеваясь, укладывались спать.

В один из морозных вечеров Лида и Тоня вместо занятий прибежали к Запатрину. Отдышавшись немного, Лида выпалила:

— Павел Иванович, горком комсомола направляет нас с заданием во вражеский тыл… — Лида с минуту помолчала, стараясь как следует отдышаться, потом, заправив выбившиеся из-под платка косички, продолжила: — А вы, Павел Иванович, должны дать нам липовые справки, потому как мы пойдем туда под чужими фамилиями.

— Да, да, Павел Иванович, вы не удивляйтесь, — вступила в разговор Тоня, — это точно. Вы только дайте, пожалуйста, нам эти справки.

А Павел Иванович и не удивлялся, потому что всего два дня назад у него был на эту тему разговор с секретарем горкома комсомола.

На следующий день девушек пригласили в горком комсомола. Когда они вошли к Дураничеву, у него сидел человек в военной форме. Стройный, подтянутый. Темные волосы аккуратно причесаны. На чисто выбритом лице приветливая улыбка. Секретарь горкома поздоровался с девушками, сказал, что представитель армейской разведки майор Левухин хочет поговорить с ними, а сам вышел из кабинета.