Розы от Сталина - страница 8

Ночью, когда Браджеш вернулся, они со Светланой поставили веточку в стакан с водой, и цветы потихоньку ожили. Потом индиец рассказывал, как все прошло, и она стыдилась своей страны и ее бюрократов. Он соглашался с ней, вновь и вновь повторяя «уллу ка патта», и смеялся, пока не зашелся астматическим кашлем; сердиться он был не способен. Светлана поражалась тому, насколько уравновешенная личность ее новый друг. Когда он с чем-то не соглашался, то поднимал это «что-то» на смех. В его поведении было нечто величественное.

Рано утром после ухода Браджеша она, еще неодетая, склонилась над чайной веточкой, рассматривая раскрывающийся бутон. Зашла горничная поменять полотенце. Светлана не замечала ее и дышала на бутон, чтобы он поскорее распустился.

На следующий день к Светлане подселили соседку. Она хотела жить одна, поэтому пошла ругаться в администрацию — не помогло. Теперь большую часть времени она проводила в комнате Браджеша: начальство дома отдыха не решалось вмешиваться в жизнь иностранцев, потому что те могли пожаловаться в свои посольства. Однако с тех пор они точно попали в ад. Стоило ей расположиться у Браджеша поудобнее, как сразу раздавался стук в дверь: горничная то заходила вытереть пыль, то приносила фрукты, то предлагала свежую воду. Однажды вечером, когда они вдвоем лежали обнаженные на кровати, горничная вошла и принялась перестилать постель, проведя не меньше часа за стягиванием и натягиванием наволочки и пододеяльника. А как-то среди ночи им принесли совершенно ненужное приглашение на дурацкий вечер в клубе дома отдыха. Светлана старалась научиться у Браджеша быть выше всего этого, но у нее ничего не получалось. Когда она оставалась одна, к ней без стука входила тоска. Светлана нуждалась в том, чтобы Браджеш постоянно находился рядом: только он дарил ей душевный покой. Она вспоминала мужчин, которые были в ее жизни до индийца: Алексей, Гриша, Юрий, Иван Сванидзе, другие… может, она их себе нафантазировала? Может, она любила не реальных людей, а свое представление о них, в конце концов заставляя мужчин походить на придуманный ею идеал?

— Тень отца всегда со мной, не отпускает, — пожаловалась она как-то Браджешу. — Из-за него-то нас и преследуют.

— Не воспринимай все так остро, это — прошлое. Настоящее иное, в нем твоего отца нет. Не думай о нем.

Иногда она злилась на его индийскую невозмутимость.

— Как я могу о нем не думать?! Я участвую в передачах, люди узнают меня. Я же не могу отказаться от приглашений на телевидение! Ты сам видел: на улице и в столовой многие меня останавливают, чтобы сфотографироваться, и при этом прямо сияют — ах, что за прекрасный человек был ваш отец! А мне порой так и хочется сказать им: «Мой отец был массовым убийцей!» Но я молчу.

Браджеш гладил ее по волосам:

— Нет, об отце так говорить нельзя. О мертвых — только хорошее, к тому же у тебя наверняка остались о нем детские добрые воспоминания. Для тебя он был не диктатором — он был твоим отцом.

— Мой отец был убийцей.

— Это как с нацистами: на работе зверь, а дома — примерный семьянин.

— Всю жизнь я скрываюсь от него.

— Как это — скрываешься?

— Я начала избегать его с четырнадцати лет.

— Избегать можно живого, но от мертвого отца не убежишь, он — часть тебя.

— И все же я бегу. Поменяла фамилию, раньше была Сталина, теперь, по матери, Аллилуева. Но этого мало. Вся страна знает мое новое имя и знает, кто я, потому что меня видели на фотографиях и по телевизору. Мне кажется, меня все время кто-то преследует.

— У всех нас есть прошлое, которое нас не покидает. От прошлого не убежишь, как не убежишь от себя самого.

И Браджеш Сингх рассказал, что его первая жена, индианка, уже двадцать лет жила вдали от него с их двумя дочерьми. О браке договорились родители, жених и невеста до свадьбы почти не были знакомы. В оккупированной немцами Вене Сингх познакомился с еврейской девушкой, пытавшейся покинуть Австрию. Они уехали в Индию, прожили там шестнадцать лет. Потом перебрались в Лондон: жена хотела дать их сыну хорошее английское образование. Но Сингх, который не смог найти в британской столице подходящей работы, вернулся в Индию и все время скучает по сыну, ставшему талантливым фотографом.