Рубиновое сердце - страница 11
— Haec sunt mulieres! (Таковы женщины — лат.) Полы! Обои! Мебель! Прекрасный восход их ничуточки не интересует. Но вот если картина подходит под цвет штор…
Художник быстро собрал наброски и изящным движением кисти показал на стол:
— Присаживайся!
Бедняга Игнац невольно засмотрелся на младшего графа. Теплый свет темных глаз ласкал и успокаивал, обещая, что все будет хорошо. Губы приветливо улыбались. И бойцу захотелось вдруг упасть перед ним на колени и поцеловать этому божественному созданию руку. Глаза затуманились слезами, а ноги стали подгибаться, когда совсем не ангельская рука изо всех сил треснула его по предплечью.
— Эй! Проснись! — голос звучал достаточно сурово, и охранник очнулся, потирая наливавшийся на руке синяк.
— Извините, я не хотел… — покаялся несчастный Игнац.
Иржи сел, улыбнулся и постелил на колени салфетку.
— Ладно, не парься. Кажется, я перестарался? — он кивнул на плечо.
— Порядок. Просто Ваша внешность…
— Понимаю. — Кивнул художник, накладывая себе в тарелку вареные овощи. — Ты не стесняйся, кушай. А то когда теперь придется.
Игнац сел и начал поедать воздушный омлет с грибами.
Через какое-то время, запивая чаем безе со взбитыми сливками, Иржи продолжил начатый разговор:
— Ты считаешь, это сущее удовольствие, когда в тебя постоянно тычут пальцами, выдумывая одну небылицу круче другой? Когда ты не можешь с девушкой спокойно встретить закат на террасе открытого кафе? Когда твой любимый брат не в состоянии жениться только из-за того, что его невесты бросаются тебе на шею, предлагая все, и даже своих собачек? Ты для себя хотел бы такой жизни?
Охранник оторопело посмотрел на Иржи.
— Я не думал об этом. Простите, если вызвал у Вас негативные эмоции…
— Ничего. — Художник крепко хлопнул его по другому плечу. — Сейчас тебя сменят, отдохнешь.
— Но я готов…
— Но не готов я… — улыбаясь, закончил разговор Иржи, снова хватая свои рисунки. — Будь добр, пока ты здесь, застели в гостиной клеенку в тот угол, где мольберт. И узнай местную программу развлечений. Я пока посижу в комнате.
И художник, унося за собой мысли и чувства бойца, скрылся в спальне, прихватив бумагу и упаковку карандашей.
Когда приехала машина со сменой, охранник Игнац Ковач был подтянут, молчалив и суров. В гостиной под мольбертом лежал толстый слой клеенки, а на обеденном столе — список развлечений. В нем были не только гламурные посиделки в чайной комнате для дам, но и ознакомительный маршрут по местным озерам на лодках к охотничьим домикам. А также дивной красоты водопад, льющий воды с утеса и названный «Слезы дриады». И это не считая музыкальных вечеров и конных прогулок по близлежащим рощам.
Ковач уехал, так и не увидев закрывшегося в своей комнате господина Измирского. Но его место на стуле у двери занял Йожеф Фаркаш. Тоже мужчина высокого роста, с крепкими ногами и руками, а также наблюдательными серыми глазами.
Женщины, живущие в отеле и не занятые никакими делами, обременяющими рассудок, обязательно выкраивали свободную минутку, чтобы пройти по этажу, где жил всемирно известный эпатажный художник. Но, увидев у заветной двери охрану, они тяжело вздыхали, все же надеясь поглазеть на знаменитость хотя бы за обедом или ужином.
Фаркаш уже прочитал по десятому разу газету, сетуя, что не взял с собой детектив, когда дверь номера распахнулась, и из нее вышел граф Измирский — младший. Черными глазами с длинными ресницами, бросающими тень на светлую кожу лица, Измирский внимательно оглядел нового охранника. Потом посмотрел по сторонам. На его счастье, в коридоре никого не было. Дверь открылась пошире.
— Заходи. — Не терпящим возражений тоном приказал Иржи.
Охранник вздохнул, но подчинился.
— Садись. — Граф показал рукой на диван в гостиной.
Тот молча сел.
— Итак, тебя зовут?
— Фаркаш Йожеф, господин.
Иржи прошел мимо него раз, другой, а на третий сделал в его сторону молниеносный выпад, метя в шею. Не ожидавший ничего подобного охранник все-таки выпад отбил.
— Хорошо. — Кивнул граф. — Холодным оружием владеешь?
— Да, господин. — С удивлением подтвердил молодой человек.
— Нож с собой?