Ручьи весенние - страница 17

Помолчали. Андрей попросил разрешения поселиться в маленькой, в одно окно, комнатке конторы. Раньше в ней были свалены журналы и устаревшие бланки отчетности.

— Поставлю стол, стул, койку, под койку — чемодан. Матильда выбелит, и мне будет удобно.

Преимущество жизни здесь, а не в большом селе Предгорном, где жили все работники МТС, для Андрея было бесспорно.

— Всегда на работе — раз… — он загнул мизинец левой руки.

— Это не плюс, а минус, — вяло улыбаясь, возразил Игнат Петрович. — После работы отдых требуется, а тут вам одни телефоны покою не дадут…

Не слушая директора, Андрей загнул безымянный палец.

— Постоянная телефонная связь с председателями колхозов, с агрономами — два, электрический свет и радио, чего нет в селе, — три…

— Габер суп из семи круп в столовой МТС, — лениво пошутил Кочкин, — четыре… В нашей столовой, Андрей Никодимович, в лучшем случае щи и каша, а в деревне вам хозяйка и оладушек, и яишенку, а то и пирожишко какой-нибудь завернет… У нас даже слесарята и те из дому завтрак в добавку к столовским обедам прихватывают. А в праздники? Ведь столовая в выходные дни вообще закрывается! — Этот аргумент Игнат Петрович приберег к концу и считал его неотразимым.

— Ну, в праздники мне Матильда будет кофе варить, а хлеба, в крайности пряников каких-нибудь, я и в нашем ларьке достану. Ведь ларек-то по выходным дням торгует…

— Когда же ему и торговать, как не по выходным? — многозначительно улыбнулся Кочкин. — Вообще не возражаю, Андрей Никодимович. Должно быть, верно мне Поль Робсон сказал: «Молодость на крыльях летает и мечтой питается…» Есть у нас здесь свой доморощенный прибаутошник. Мужик на все руки. И что вообще удивительно — водку не пьет… — Кочкин раздумчиво пожевал толстыми мягкими губами, еще раз окинул Андрея большими бесцветными глазами с какими-то тяжелыми, как у вола, веками и закончил: — Уж больно вы ему понравились.

Всегда хмурый, необщительный, директор ласково посматривал на Андрея. Вспоминал ли Кочкин свою юность, или и ему понравился рассказ Ивана Анисимовича Шукайло о случае у комбайна с прославленным на весь район Никанором Фунтиковым, только он искренне отговаривал главного агронома от такого, как ему казалось, чрезмерного усердия.

Но настойчивость Андрея победила.

— Вообще-то я не возражаю, — после продолжительного молчания повторил Кочкин, — только думаю, что вы это по неопытности так рассуждаете. Что же касается меня как директора, то, по совести скажу, мне даже выгодно иметь в конторе круглосуточного ответственного работника: вечерами и даже ночами частенько из райкома, из райисполкома звонят, а к телефону и Матильда-то не всегда случается… Да и вообще, вы представляете, как старуха говорит по телефону: ее только безъязыкий да святой не пошлют к черту.

Андрей Корнев в тот же день еще раз удивил Кочкина.

— Игнат Петрович, мне кажется, вы допустили большую ошибку в МТС…

Лениво вскинув на агронома набрякшие воловьи веки, Кочкин не спеша спросил:

— Какую?

— Как это можно было ларек с водкой относить на пять метров от крыльца конторы? Его следует, поставить в коридоре и как раз против окошечка кассы, чтобы пьяные трактористы осенью и весной ползали бы не в грязи и на холоде, а хотя бы под крышей.

Кочкин еле заметно улыбнулся.

— Пьют здесь вообще зверски. Пьяные гробят технику, с опохмелу по нескольку дней не выходят на работу. Пьяные возчики горючего загоняют лошадей, случается, и бочки теряют… А вообще-то насчет ларька вы как сговорились с Лойко — это лучший председатель лучшего нашего колхоза, — он мне, знаете, то же самое сказал: «Уберите, — говорит, — этот соблазн подальше от трактористов…»

От непривычки говорить много директор долго отдувался, точно поднялся на высокую гору.

— Да, как видите, и у нас не все плохо: есть и у нас свой колхоз-миллионер, «Знамя коммунизма» называется. Из равнинных он самый дальний. И в нем, на удивленье, не только председатель, а и рядовые колхозники, почитай, все трезвенники. Так эти самые лойковцы смеются над красноурожаевцами, говорят: «Люди в «Урожае» хорошие, да только рот у них плохой». — Директор попыхтел, помолчал, подумал и, тряхнув головой, закончил: — Не скрою: вообще и я пью. Глушь. Кино раз в два месяца.