Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех - страница 6

Государь тем временем, насупившись, ждал и снова смотрел угрожающе. Как полагал Эрей, Радиславу нужен был повод, чтобы выругаться от души за два года «дезертирства» советника.

– Скоро турнир Истока лета? – уточнил у него Эрей, будто обдумывал лишь эту проблему. – Пригласи цвет Сельты, пускай приедут, развеются, подерутся. Устрой все по их обычаю, заодно встряхнем и наши войска.

– Дело говоришь, – согласился Рад, с явным сожалением отказываясь от перебранки, – глупо браниться с тем, кто по-прежнему дает советы, – и до конца обеда молчал, лишь фыркал в поседевшую бороду, сочиняя распорядок турнира.

Эрей привычно дернул плечом. Разговоры он делом не считал, поэтому, допив воду и ковырнув десерт, расслабился в кресле и задремал. Уйти в Высшую Сферу государь не позволил. Резко отставив кубок, Рад швырнул на пол салфетку, выжидающе покосился на мага, и Эрей, вновь тратя Силы, пошел вслед за Радом к Императрице.

Проходя по анфиладам дворца, маг достал кулон из нефрита, позволявший проверять ауру комнат. Священный камень четвертого ряда был чуток к проявлению темных помыслов и норовил заслонить владельца даже от малой угрозы. Там, где нефрит оживал, Эрей замедлял шаги и губами шептал заклятья, снимая порчу, вольную и невольную.

Перед тяжелой, украшенной медью дверью Император остановился и перевел дыхание. Выглядел он, точно взбирался в гору, продираясь сквозь метель и ураганный ветер, слишком плохо, чтобы это оказалось банальной усталостью. Нефрит в руке мага пульсировал, да и без камня он знал: неладное скрыто за дверью. Тонкие крылья горбатого носа уловили едва слышный запах тлена и смерти, такой предательски близкой, что даже ему, бессмертному выродку, сделалось не по себе.

Побледневший как молоко Император резко выдохнул, коснулся створки и шагнул в покои жены.

У ложа Императрицы дежурили Белые братья. Эрей встал на пороге, подозрительно щуря глаза; считающий капли лейб-медик сбился и неловко вскочил при появлении Рада, склонился в придворном поклоне, но тотчас вздернул вверх подбородок при виде Эрея Темного. Помощники рангом пониже скопировали мину начальства. Между темными и светлыми магами не было открытой вражды, но скопившееся непонимание рождало неверие и неприязнь. Белые считали черных мятежниками, черные светлых – предателями, что не слишком помогало при близком общении.

– Оставьте нас с Императрицей, – приказал Рад монахам.

– Повелитель! – твердо возразил лейб-медик, не опуская головы. – Темному убийце здесь не место. Одно его присутствие способно навредить…

– Я же сказал: оставьте! – рявкнул ему Император, и Белые братья поспешно покинули спальню Императрицы.

Рад печально вздохнул и склонил колени перед ложем беспамятной жены. Эрей взглянул на Рандиру и вздрогнул от острой жалости.

Он вспомнил, как лично отправился за невестою государя, сопровождая богатый поезд с дарами, и как привез в Столицу дивный хрупкий цветок, выросший на суровой земле Инь-Чианя. Даже недруги Рада признали его выбор достойным и склонились перед величием Светлой Девы, как тотчас окрестили ее трубадуры. Высокая, тонкая, с тяжелыми косами цвета темного золота – короной вокруг чела, – она поражала в самое сердце, заставляя служить усердно и искренне; и рыцари двора давали обеты, и дамы смирились, без споров признавая ее превосходство. Эрей тогда подумал: мой Князь, так рождаются легенды! – и посмел размечтаться о славных днях, когда Рад и Рандира приведут Империю к миру и процветанию. Мечты… Опасное занятие для мага. Он поддался всеобщему ликованию, он так рад был видеть своего государя, светящегося счастьем и любовью, что совсем забыл про фаворитку. И Сэнни расплатилась с ним за забвение. С ним, с Радом, с городом, с будущей Императрицей. Закрыла все счета до последнего.

Сейчас, когда Эрей смотрел на государя, целующего пальцы умирающей жены, ему хотелось спрятаться, завыть, так остро вспоминалась Анамея, бледное лицо, мокрые волосы, прилипшие к влажной подушке, слабый голос, умоляющий убить ее, сжечь и бежать, бежать прочь, спасаясь от мора. Сто лет пролетело, а память вновь привела его к прошлому, заставляя терзаться вопросом: почему он не погиб вместе с ней? Зачем оставил умирать одну, помчавшись в Венниссу за лекарем, – чтобы вернувшись, найти опустевшее поместье и Эльдара, угасавшего над могилой матери?