Рудокоп - страница 2

— У них в крови нет цезия, нет следов применения антибиотиков, нет следов заменителей пищи, характерных для жителей Земли после изобретения атомных бомб.

— Так! Ирон, когда первый раз взорвали ядерное устройство? — Мужчина в чёрной рясе поднял голову к потолку.

— Ориентировочно, первое испытание атомной бомбы было проведено во время второй мировой войны в конце 1944 или в начале 1945 годов в стране под названием США. Первое применение это оружие нашло в середине сорок пятого года, когда на союзника нацистской Германии Японию так называемые американцы (жители США) сбросили с самолётов две бомбы. — Произнёс приятный, но явно не человеческий голос.

— А что можно установить из тех названий, которые нам сообщил этот парень.

— Я переработал информацию, поэтому можно сказать, что он жил на территории существовавшего тогда государства Советский Союз или СССР, появившегося после какого — то Октябрьского переворота в столице бывшей Российской империи, организованного кучкой революционеров, финансируемых заграничными центрами. Потом есть в документах упоминание о гражданской войне, которую выиграли непонятные «красные». Они и организовали этот СССР. Это было идеологизированное государство, которое прославляло рабочих и крестьян, воспитывало молодёжь в духе коммунизма (неосуществимое идеальное общество), но одновременно уничтожало всех тех внутри общества, кого в данный момент считали врагами вожди этих коммунистов. Оно приняло участие во многих войнах, в том числе и во Второй мировой, в которой потеряло по разным данным от 17 до 30 миллионов человек, но уничтожило нацизм.

— Так что, этот парень — фанатик? — Спросил окончивший свою работу доктор.

— Нет! — Ответил голос с потолка. Просто он воспринимает некоторые понятия, например, собственности, не так, как мы.

— Ну, это понятно! Столько лет с тех пор прошло!

— Да, доктор, извините, я прервал ваш доклад о выводах об нашем пациенте. Если можете, продолжайте….

— А! Да! Так вот. Они из до ядерной эпохи. Это усложнило нам задачу. Мы не можем их чипировать, им нельзя установить нейросеть, или хотя бы нейрошунт. У них чистая, без искусственных частиц кровь, поэтому все наши биоэлектронные устройства выходят из строя, попав в их организмы.

— Это интересно. А есть выход? Ведь они не смогут приспособиться к нашей технике, да и просто не сумеют жить в нашем мире.

— Мы подумаем, есть кое-какие намётки, но пока нужно доработать идею.

— Главное, что у нас есть теперь пусть примитивная, но гибернационная капсула, прошедшая, так сказать, испытание временем. Инженеры взялись за работу. Если у нас выйдет хотя бы повторить это устройство, мы сможем посылать экспедиции далеко за тот конгломерат звёзд, который удалось освоить с помощью межзвёздных переходов.

— Где я, что со мной? — Парень поднялся с пола.

— Вы, Семён на космической станции «Цветок Марса», я военный руководитель этого объекта Джион Тарс. А это профессор Алекс Болин. Вы потеряли сознание после того, как у вас восстановилась память. Сейчас я вас поведу в столовую, там пообедаете, а затем пойдём ко мне, поговорим. Там вы узнаете, что с вами произошло при помощи специальных приборов.

Семён вышел из медицинского отсека вслед за Тарсом. Они пошли по белому коридору, в некоторых местах которого были иллюминаторы. В них был виден окрашенный в багровые и зелёные тона шар, окаймлённый тонкой синеватой полоской.

— Это Марс с высоты в пятьсот километров. — Пояснил парню Тарс. — Пока там не очень уютно, но сорок тысяч человек уже живут в подземном городе.

— Я вспомнил, нам лектор в клубе рассказывал про планеты. И про Марс тоже….

— Действительность оказалась гораздо хуже, молодой человек.

Прямо перед идущим Тарсом появилось объёмное изображения какой — то красивой девушки в зелёном комбинезоне: Семён от неожиданности остановился, выпучив глаза.

— Начальник, пациентка придёт в себя примерно через два часа!

— Хорошо Джина. Покажи её спутнику голограмму лица, может он узнает её.

Вместо Джины перед Тарсом зажглось изображение русоволосой белокожей девушки с закрытыми глазами.

— Ну, как? Узнал?