Рудольф Нуреев на сцене и в жизни. Превратности судьбы. - страница 16
. Чтобы связаться с другими городами страны, нередко приходится часами ждать, пока центральная телефонная станция выполнит заказ, а связи с Западом в 1996 году практически не существовало. В залах Уфимского оперного театра, где сейчас размещается музей Рудольфа Нуреева, есть видеомагнитофон, но нет видеозаписей каких-либо выступлений Нуреева на Западе. «Если бы вы могли нам хоть что-нибудь привезти, мы были бы очень признательны», — умоляет сотрудник музея Инна Гуськова. Когда-то она жила напротив Нуреевых и сегодня живет на той же улице, через несколько домов от того, где выросла. То же самое можно сказать и о многих других окружавших Нуреева в детстве людях.
К моменту приезда Нуреевых в 1942 году в Уфе работало множество промышленных предприятий, имевших важное оборонное значение>23. Во время сталинской индустриализации 30-х годов важнейшие предприятия были переведены на Урал, где строилось множество новых заводов и фабрик, в том числе и в Уфе. Сталин считал богатый минеральными рудами Урал идеальным центром тяжелой промышленности. Защищенные горами предприятия находились в безопасной дали от российских границ и могли снабжать страну оружием, станками, машинами и необходимой для их работы нефтью. Уфа, где располагался крупный завод по производству бензина, нефтеперегонный завод и один из крупнейших заводов по выпуску двигателей внутреннего сгорания, стала «закрытым» городом и вскоре исчезла с географических карт.
Местные власти все обещали выделить Фариде жилье, но, то и дело заглядывая в обещанную квартиру, она обнаруживала, что там кто-то живет. В результате семье ничего не оставалось, как жить у родных. Рудольф был в отчаянии и в своем собственном описании этих жутких жизненных условий рисовал страшную картину: «Нет слов для описания терзавших меня физических неудобств… Мы должны считать чудом, что выдержали это кошмарное совместное существование и не дошли до того, чтобы не выносить вида друг друга».
Чувство бездомности только усилилось, когда Фарида получила от Хамета известие, что в их московский дом попала бомба. (Хотя она не взорвалась, ее падение причинило постройке серьезный ущерб.) Он писал, что пошел взглянуть на квартиру и обнаружил ее абсолютно пустой. Остались лишь две фотографии на стене — его и Фариды. Хамет вложил эти снимки в письмо.
К августу 1942 года Хамет получил чин майора и служил на Западном фронте. Он явно огорчался, что ему не довелось наблюдать за первыми годами жизни сына. В одном из немногочисленных писем, которые ему удалось послать домой в военное время, он писал Рудольфу:
«Привет, мой дорогой сын Рудик! Большой привет всем: Розе, Розиде, Лиле и маме. Я жив и здоров. Твой отец, Нуреев».
Конца войне видно не было, и у Фариды не было другого выхода, как обменивать на продукты гражданскую одежду и обувь Хамета. «Папин серый костюм очень вкусный», — шутили дети, имея в виду полученные за вещь продукты. Должно быть, Фарида сильно переживала по этому поводу; продавая одежду мужа, она не могла не думать, что, возможно, уже никогда его не увидит.
Многие родственники Хамета по-прежнему жили в Асанове, в двадцати четырех милях от Уфы, и в поисках пропитания Фарида иногда ходила туда пешком. Обычно она брала с собой в эти двухдневные путешествия Розу, но как-то в середине зимы решила идти одна. В сумерках, выходя из леса, она увидела вспышки, приняв их за искры костра, но это оказались сверкающие глаза волков. В полном одиночестве, уставшая, совсем замерзшая Фарида быстро подожгла одеяло, которое носила вместо шали, и отогнала голодных волков. Только стойкость помогала ей, заботясь о детях, преодолевать огромные расстояния. Она не хотела пугать детей и поведала им о волках лишь спустя много лет. Когда Нуреев, описывая свою жизнь, рассказывал эту историю, он отдал должное храбрости своей матери: «Отважная женщина!»
Поскольку мать целый день проводила на работе — сначала в пекарне, потом на конвейере на нефтяном заводе, — Рудольф с сестрами были постоянно предоставлены самим себе. При переезде в Уфу Розе было почти двенадцать и она играла со старшими детьми, но Розида, Лиля и Рудольф были близки по возрасту и играли вместе с малышами, собиравшимися в общем дворе. В раннем детстве Рудольф рос слабым и хрупким мальчиком и поэтому становился объектом насмешек. Непомерно чувствительный, маленький для своих лет ребенок не мог играть в буйные игры, как другие мальчишки. Когда ему угрожали или провоцировали, он бросался на землю и плакал, пока мучители не оставляли его в покое. Он предпочитал компанию девочек, обычно своих сестер и их подружек, хотя они тоже дразнили его и считали плаксой. Единственным защитником оставался сосед Костя Словоохотов; он был лишь на год-другой его старше, но жалел мальчика и приходил на помощь, видя, что другие дети пристают к малышу Рудику.