Рудознатцы - страница 6
Степанов замотал головой:
— Не трогай! Гарантийный срок еще не прошел, будем вызывать представителей фирмы. — И, покрутив пальцем у виска, повернулся к Северцеву: — Торговцы наши… возьмут да потратят иной раз валюту на морально устаревшие механизмы… фирмачи-то рады сбагрить нам всякую заваль…
Втроем подошли они к бурому отвалу пустой породы, где тарахтел тракторный мотор.
Степанов заметил под гусеницами бульдозера, разравнивавшего пустую породу, бухту нового троса. Витки троса размотались, вмялись в глину, концы размочалились.
— Как тебе не стыдно, Цыганов! — крикнул Степанов чернявому бульдозеристу с землистым лицом. — Этот трос на валюту куплен, понимаешь? — И, схватив рукой конец троса, попытался вытянуть его из-под гусеницы.
Бульдозерист равнодушно обернулся.
— Это не в моей смене наехали на бухту, — спокойно заметил он.
Фрол тоже попробовал высвободить трос.
— Эх, Костя… рабочий человек, а так варварски относишься к своему, народному добру…
— Добро казенное. Мне с него корысти нет. Экономлю или трачу — харч мне один и тот же, — соскочив на землю и нехотя помогая тянуть трос, гундосил бульдозерист.
Кое-как трос все же удалось вызволить.
— Зайдешь ко мне после работы, — сказал Косте Столбов и, попрощавшись с начальством, спустился в карьер.
— Надысь парторгом его избрали, так замучил проповедями. Все ангела из меня хочет сделать, а я и чертом хорош… — буркнул Костя, когда Столбов исчез за бортом карьера.
Степанов, ругаясь, обматывал носовым платком палец, который уколол о проволоку троса.
— Цыганов! А почему не работает второй бульдозер? — спросил он.
Костя пожал плечами, процедил сквозь зубы:
— Из ремонта не вышел. Слесарь Варфоломей… того самого… загубил.
— Алкаш проклятый! — вскипел Степанов. — Завтра же выгоню с работы!
Костя насмешливо покосился на него и, взбираясь на сиденье бульдозера, бросил:
— А кому будет хуже? Он в леспромхоз подастся, а тут бульдозеры и тракторы стоять будут… Я, между прочим, тоже туда могу податься… На нашего брата везде спрос! — Вздымая облако желтой пыли, он погнал свою машину на заправку.
Северцев с досадой подумал: «А ведь совсем неплохо было бы таких квалифицированных летунов сделать хоть на некоторое время безработными!..»
Степанов смотал с пальца платок, пососал ранку, сплюнул.
— Вот таким образом, на такой манер каждый день… То лекции читаю, то припугну… А вот насчет того, чтобы поощрить хорошего работника, скажем, за экономию… этого, брат, не моги! Списать могу испорченных материалов на десятки тысяч… а в поощрение премировать бережливого человека десяткой не имею права: сметой не предусмотрено! Сметой! Не предусмотрено!.. Ну и все тут. Разговорам конец. Не рыпайся, товарищ директор…
К ним подошла высокая блондинка в синем спортивном костюме, с брезентовым рюкзаком за плечами. Поклонилась незнакомцу и обратилась к Степанову:
— Папа, ты в контору? Подвези, пожалуйста! Рудные пробы мне плечи оттянули…
— Моя дочь Светлана, студентка-геолог, проходит здесь производственную практику, — представил ее Виталий Петрович. — А это мое начальство — Михаил Васильевич Северцев.
— Северцев? — переспросила Светлана и внимательно посмотрела на Михаила Васильевича.
Он увидел большие голубые глаза, с насмешливой искринкой скользнувшие по его модного покроя пиджаку, модным туфлям.
Девушка отошла к бухте троса, спустила по рукам брезентовые ремни заплечного мешка, с облегчением уселась на рюкзак и занялась своим делом: достав из кармана брюк маленькую лупу, принялась сосредоточенно рассматривать кусок молочного кварца.
Степанов, уже пришедший в себя после очередной вспышки, и Северцев углубились тем временем в проблему загазовки карьера, выдвигая и отбрасывая различные варианты решения…
На дороге показалось облачко пыли, словно догонявшее скачущего всадника. Северцев невольно проводил верхового взглядом, пока тот не скрылся за каскадным зданием обогатительной фабрики, что примостилось на Кварцевой горе, неподалеку от разреза. Вскоре послышался приближающийся конский топот, и верховой показался уже у здания электроподстанции. Приближаясь к карьеру, он перевел коня с галопа на крупную рысь, потом круто осадил коня на задние ноги. Серый конь дал «свечку», блеснул наборной сбруей и, тяжело фыркая, замер на месте. Всадник, придерживая рукой висевшую за плечами на узком ремне берданку, соскочил с седла, взял коня под уздцы, подвел к ближайшей березе. Конь протестующе заржал, рванулся в сторону. Тогда он, сняв с плеча берданку и аккуратно прислонив ее к стволу березы, достал из кожаной переметной сумы волосяные путы, ловко обвязал ими передние ноги коня. Расседлав его, заботливо отогнал рукой паутов с его мокрой шеи. Потом сорвал несколько листков подорожника, осторожно протер ими черные подпалины на боках у коня.