Рухнувшая с небес - страница 43
Замятин развернулся и пошел прямо на Веронику, пронзая ее зловещим взглядом. Его красивое благородное лицо, освещаемое скудным, трепетным светом свечей, в противовес печальным ликам святых показалось ей мордой хищного зверя.
— Он не спасет тебя, девочка. Он сильнее, но Он далеко, а я близко. — Замятин схватил дрожащую Веронику за плечи и встряхнул. — Поздно. Ты такая же, как большинство! И тебя ждет заслуженная награда: деньги, слава, признание. Ты же этого хочешь?!
— Я не знаю, чего хочу, — всхлипнула Вероника. — Мне сейчас страшно!
— Не бойся, не ты первая, не ты последняя, — саркастически сказал он, небрежно отстранил ее от себя и пошел к выходу. — Поверь хирургу человеческих душ, все будет хорошо!
Вероника заметалась по церкви, чей покой и умиротворение ее больше не устраивали.
— Не оставляй меня! Не оставляй!
Замятин остановился на пороге и оглянулся.
— Идем, — позвал он, протягивая Веронике руку.
И она шагнула.
Раздался щелчок пальцев, и позади Вероники церковь погрузилась в темноту.
Злой рок словно поменял декорацию Апокалипсиса.
Вероника очнулась только в машине, где было тепло и уютно, вместо суровых лиц, требовавших от нее немедленного отчета, на нее смотрел привычно улыбающийся Замятин. Он управлял автомобилем, и Вероника заметила, что они едут.
— Куда ты меня везешь? — вяло спросила она.
— Домой, — пожал тот плечами. — Уже поздно, второй час ночи.
— Второй час ночи?! — изумилась Вероника. — И все это время я была в церкви?!
— Почти, — усмехнулся Замятин, на его лице промелькнуло сомнение, говорить или не говорить ей об этом, но он все-таки сказал. — Потом пришлось приводить тебя в чувство. Ника, так нельзя распускать нервы. То, что случилось с Ингой и Светланой, тебя ни в коей мере не касается.
Она понимала, что распускать нервы нельзя. Это, по меньшей мере, глупо. Утром все покажется не таким страшным, но этой холодной ночью ее просто трясет от переживаний.
— Я хочу пить, — прошептала она, не глядя на Замятина.
— Переволновалась, девочка, — участливо заметил тот. — Сейчас приедем, в соседнем поселке у меня дом.
Вероника поняла, что Замятин все спланировал заранее. Поездку в деревенскую церковь, находившуюся вблизи его дома, теперь вот ночь в его доме…
Ей придется с ним ночевать под одной крышей?!
Она вновь почувствовала приступ панического страха, но постаралась не показать испуг.
— Глупо все получилось, — выдавила она из себя. — Не нужно было ехать в церковь, я и помолиться толком не умею. И иконы пронзительно неприглядные, переворачивающие душу.
— Не будь слишком восприимчивой, — выруливая к большому, стоящему отдельно от других строений, особняку, — посоветовал ей Замятин. — Сейчас я помогу тебе расслабиться.
Он поймал ее испуганный взгляд загнанной в угол лани.
— Это не то, о чем ты подумала, — сказал Замятин, въезжая в автоматически открывающиеся перед его автомобилем ворота. — Это случится только тогда, когда ты сама захочешь. Есть такие понятия, девочка, как страсть и желание.
— И похоть, — прошептала Вероника, приглядываясь к ярко освещенному, в отличие от местной церкви, дому.
— И это тоже, — улыбнулся ей Замятин и занялся парковкой автомобиля.
Вероника прошла в дом, который оказался не закрыт, и очутилась в просторном холле. И здесь было светло как днем. Следом за ней зашел Замятин. Жестом хозяина он пригласил ее пройти в гостиную, усадил ее на большой мягкий диван и пообещал напоить.
Когда он ушел за водой, Вероника принялась рассматривать холостяцкую обстановку. Металл, стекло и пластик — истинные спутники одинокого мужчины. Кожаный диван, кресла, грандиозный, в половину стены, экран телевизора, журнальный столик у ее ног, огромная шкура белого медведя. Вероника нагнулась для того, чтобы пощупать мех, скорее всего, не натуральный, ведь таких огромных медведей в природе просто не бывает. Мех грел руку, зверя действительно ободрали, жаль мишку.
В интерьере не было ничего лишнего, чтобы говорило о привычках и предпочтениях хозяина.
Разве что картины. Вероника подумала, что две из пяти картин, украшавших гостиную, точно принадлежат кисти известных живописцев. Все картины были пейзажами, Замятин любил природу и пользовался ее дарами и трофеями весьма охотно.