Руины - страница 46

— И я чертовски сильно волновался за тебя все это время, потому что ты была не довольна нашим положением, а я ничего не мог сделать, чтобы исправить это. Я мог бы бросить бокс и вернуться домой. Но что бы я тогда делал? Работал бы на каком-то дерьмовом заводе до конца своих дней? Мне нужны были деньги, чтобы содержать Ареса, близнецов и отца. Я был в ловушке, Кам. И чем-то нужно было жертвовать.

— И ты пожертвовал мной.

Я обхватываю себя руками еще крепче.

— Я считал, что без меня тебе будет лучше, — тихо говорит он. — Я думал, что если я пожертвую своим счастьем, отпустив тебя, то поступлю правильно по отношению к своей семье. Ты бы забыла меня. Двигалась бы дальше, построила бы великолепную карьеру балерины.

— Но потом, когда я увидел тебя в клубе, той ночью, танцующей на том гребаном подиуме, с этим засранцем, который пытался тебя облапать… — он тяжело вдохнул. — Ты должна была выступать на лучшей сцене Нью-Йоркского городского балета, черт возьми. И сразу же после этого, я понял, что я облажался.

— Но, когда приехал сюда и узнал о Джиджи… Господи. — Он хватается за шею, откидывая голову назад и устремляя взгляд в ночное небо. — Я отказался от тебя. И все это было напрасно. И, что еще хуже, я упустил четыре года жизни моей дочери.

Я не знаю, что ответить, поэтому ничего не говорю. В моей голове ураган всего того, о чем он мне сейчас рассказал.

— Кам… — он мягко произносит мое имя, привлекая мое внимание к его глазам.

То, что я вижу в них, останавливает этот ураган мыслей. Он придвигается ближе ко мне, оставляя между нами считанные сантиметры. Я чувствую тепло его тела. Мой пульс скажет, словно сумасшедший.

— Отпустить тебя было самым трудным, что мне, когда-либо приходилось делать. — Его голос грубый, хриплый. — Тяжелее, чем смотреть, как тело моей матери опускали в могилу. Я так сильно любил тебя, Голубка. И до сих пор люблю. Я никогда не переставал любить. И я провел последние пять лет, скучая по тебе.

Его слова касаются всех ран и ушибов внутри меня, как успокаивающий бальзам. Но я не могу позволить ему снова проникнуть внутрь. Это слишком.

Все это.

Паника сжимает мою грудь, словно тиски.

И когда он протягивает руку, чтобы коснуться меня, я отступаю назад, снова обнимая себя за плечи.

— Слишком поздно, Зевс. Мы теперь другие люди. Я другая.

Он качает головой.

— Ты все та же. Ты все еще моя маленькая Голубка.

— Я…ты не справедлив. Ты не можешь говорить мне все эти слова. Как я могу верить хоть одному из них? Ты признаешь, что солгал мне о такой ужасной вещи, как измена.

— Это единственный раз, когда я тебе солгал.

— Честно говоря, я уже не знаю, чему верить. Кажется, ты только то и делаешь, что бросаешь в меня бомбы, а потом уходишь, оставляя меня разгребать последствия сего.

— Просто верь, что я люблю тебя. Что я хочу тебя. И я никуда не уйду.

— Да, пока ты не исчезнешь, на несколько недель, чтобы тренироваться перед боем с Димитровым.

Он преодолевает пространство между нами, которое я только что создала, и оказываюсь прижатой спиной к крыльцу.

— Я не оставлю ни тебя, ни Джиджи, Голубка. Я здесь, чтобы остаться. Где бы ни были мои девочки, я буду там. Порт-Вашингтон теперь мой дом. Вот почему я покинул отель и снял квартиру.

Мое сердце замирает и тянется к нему. Он ни разу не упоминал, что ищет жилье. Я просто предположила, что он останется в отеле ровно до того момента, как ни придёт время тренировок перед боем.

Он говорит такие правильные вещи. Делает правильные вещи. Все то, чего я так жаждала от него много лет назад. Но теперь…слишком поздно.

Я не могу снова рисковать своим сердцем. Теперь мне нужно думать о Джиджи.

Я набираюсь твердости, возвожу стены и выскальзываю из ловушки, между крыльцом и его телом.

Его тело следует за моим.

— Это действительно замечательно. Ради Джиджи. Но не делай ничего ради меня, Зевс. Потому что между нами ничего не может быть. Я больше не доверяю тебе.

— Я заполучу твое доверие обратно.

Я качаю головой.

— Слишком поздно.

— Нет, не поздно.

— Не обманывай себя, веря в это.

— Я не откажусь от тебя…от нас.

— Тогда ты зря теряешь время. Сосредоточься на нашей дочери, Зевс. И забудь про меня.