Рука Оберона - страница 2
– Я бы сказал, что да.
– Тогда не требуется слишком большого воображения, чтобы сделать вывод, что цель нашего пребывания здесь – определить, как был поврежден Лабиринт и что можно сделать для его ремонта.
– Возможно. Каков же твой диагноз?
– Пока никакого.
Он двинулся вдоль периметра геометрической фигуры направо, где начинался эффект кляксы. Я бросил шпагу в ножны и приготовился спешиться. Ганелон протянул руку и взял меня за плечо.
– Я и сам могу, – начал было я.
– Но, Корвин, – сказал он, игнорируя мои слова, – посередине Лабиринта, похоже, есть маленькая неправильность. У нее вид чего-то такого, чему здесь не место.
– Где?
Он показал, и я проследовал взглядом за его жестом.
Неподалеку от центра находился какой-то посторонний предмет. Палка?
Камень? Случайно залетевший кусок бумаги? На таком расстоянии было невозможно точно сказать, что это.
– Я вижу его, – проронил я.
Мы спешились и направились к Рэндому, который к тому времени пригнулся над крайним правым концом узора, изучая обесцвеченность.
– Ганелон заметил что-то у центра.
Рэндом кивнул:
– И я заметил. Я как раз пытался решить, как половчее подобраться и разглядеть получше. Мне как-то не по вкусу проходить разрушенный Лабиринт. С другой стороны, я гадал, чему я подставлю себя под удар, если попытаюсь пройти через замазанный участок. А ты что думаешь?
– Прохождение того, что здесь есть от Лабиринта, потребует немало времени, если сопротивление тут сродни тому, что дома. Нас также учили, что сбиться там с пути – смерть, а это положение вынудит меня покинуть его, когда я доберусь до пятна. С другой стороны, как ты говоришь, я могу, ступив на черное, подать сигнал тревоги нашим врагам. Так что…
– Так что ни один из вас не будет этого делать, – перебил Ганелон. – Я пройду Лабиринт.
Затем, не дожидаясь ответа, разбежавшись, он прыгнул в черный сектор, пронесся через него к центру, остановился ровно настолько, чтобы подобрать какой-то небольшой предмет, повернулся и побежал назад.
Спустя несколько секунд он стоял рядом с нами.
– Это была рискованная затея, – буркнул Рэндом.
Он кивнул:
– Но если бы я этого не сделал, вы бы все еще обсуждали, как поступить.
Он поднял руку и протянул предмет.
– Ну, а теперь, что вы скажете об этом?
Он держал кинжал. На него был насажен прямоугольник запятнанного картона. Я взял его у Ганелона.
– Похоже на Карту, – предположил Рэндом.
– Да.
Я высвободил Карту и разгладил порванные края. Человек, которого я рассматривал, был наполовину знакомым. Это значит, конечно, что он был так же наполовину незнакомым.
У него были светлые, прямые волосы, чуть резковатые черты лица, легкая улыбка и несколько мелкокостное телосложение.
Я покачал головой:
– Я его не знаю.
– Дай-ка мне посмотреть.
Рэндом взял у меня Карту и свел над ней брови.
– Нет, – произнес он через некоторое время, – я тоже не знаю. Кажется почти так, будто мне следовало знать, но… нет.
В этот момент лошади возобновили свои жалобы, и с куда большей силой. И нам нужно было лишь немного обернуться, чтобы узнать причину их беспокойства. Он выбрал именно этот момент, чтобы появиться из пещеры.
– Проклятье, – прорычал Рэндом.
Я согласился с ним.
Ганелон прочистил горло и обнажил меч.
– Кто-нибудь знает, что это такое? – прошептал он.
Мое первое впечатление от зверя заключалось в том, что он был змееподобным, как из-за его движений, так и из-за того факта, что его длинный толстый хвост казался, скорее, продолжением его длинного тонкого тела, чем всего лишь довеском.
Однако, он передвигался на четырех ногах с двумя сочленениями, с большими ступнями и грозными когтями.
Его узкая голова была с клювом и раскачивалась из стороны в сторону, когда он приближался, показывая нам то один, то другой светло-голубой глаз. По бокам были сложены большие крылья, пурпурные и кожистые. Он не имел ни шерсти, ни волос, ни перьев, хотя на груди, плечах, спине и по всей длине хвоста блестела чешуя. От клюва-штыка до кончика хвоста он казался немногим большим трех метров.
Когда он двигался, раздавалось легкое позвякивание, и я уловил отблеск чего-то яркого у него на шее.