Рукопись из Тибета - страница 8

Глаза Творца из сонных сделались задумчивыми, он сказал «Всё так», потом над одним глазом вскинулась бровь, и я услышал:

– Да ты не атеист, сын мой, а приверженец буддизма.

– Наверное, – вздохнул я. – К сожалению, поздно это понял.

– И когда?

– В своих последних командировках. В Бурятию и Монголию. Там побывал в дацанах, имел беседы с ламами. Достойные проповедники.

– И чем они тебе глянулись?

– Живут в своих голубых степях скромно и открыто. Учат заветам Будды, пьют водку, любят женщин и поют горловые песни.

– И если бы у тебя была другая жизнь, ты, наверное, хотел бы стать ламой? – хитро прищурились Глаза.

– Другой жизни не бывает, как учит марксизм-ленинизм, – убежденно произнес я. – Ну а если бы была, отправился бы в Тибет и стал пророком.

– Интере-есно, – озадаченно протянул Творец. – И зачем тебе это надо?

– А чтобы окучивать людей, – брякнул я. – Во имя Господа, так сказать, и на его славу.

– Замолчи! – посуровели Глаза.

– Чи-чи-чи… – затихая, раскатилось в Космосе.

– Не поминай Меня всуе, – дыша ледяным холодом, Глаза придвинулись вплотную.

– Виноват, – съежилась душа. – Прости меня грешного. Я больше не буду.

– То-то же, – прогудело в ответ. – Думай, с кем говоришь, тля. А теперь прощай. Не поминай лихом. В тот же момент Глаза заклубились, всасывая меня, и я понесся по Черной дыре в адской какофонии чьих-то криков, смеха, плача и стенаний.

– Кирдык, – пронеслось в мозгу. Сознание угасло.

– Уа-уа-уа! – назойливо пищало где-то рядом. Я чихнул и размежил веки, возвращаясь в реальность.

«Не иначе, ад, – бледно всплыло в мозгу общение с Творцом, а потом его напутствие и дьявольский полет в Черной дыре Космоса. – Но почему так тесно, и кто там пищит в размытом пятне света?»

Щелк – лопнуло в ушах, пелена спала с глаз, и вверху возник белый квадрат потолка с тихо жужжащей в нем люминесцентной лампой. А чуть ниже – квадрат блестящих кафелем стен, с филенчатой дверью напротив. «Непонятно», – забеспокоился я, скосив глаза влево, откуда исходил неприятный звук и увидел рядом в ячейках двух запеленатых младенцев. Один спал, другой извивался и пищал, время от времени взбрыкивая в своей пеленке. «Что за черт?» – усилилось чувство тревоги. Я перевел взгляд вправо – там посапывали еще трое. Опустил глаза до упора вниз, пытаясь рассмотреть себя – увидел оконечность кокона.

«Я тоже младенец! – прожгла ужасная догадка. – Зачем? Не хочу!»

– Уа-уа! – заорал благим матом.

Через пару минут дверь открылась, на пороге возникла толстая усатая тетка в белом халате, и я поперхнулся плачем.

– Ну что, опудырились, засранцы? – хмуро взглянула на ячейки, прошаркав к ним тапками.

Через секунду у нее в руках оказался пищавший слева младенец, с которого была сдернута мокрая пеленка, толстуха ловко обернула его второй, взятой из-под ячейки, вернула на место и направилась ко мне явно с такими же намерениями.

– Ты смотри, сухой, – сказала сама себе, пощупав меня снизу. – Тогда чего орал? Жрать хочешь?

Я молчал и пялился на нее выпученными глазами. Еще не веря в объективную реальность.

– Лупатый какой, не иначе, еврей, – сделала умозаключение тетка. – Терпи, кушать будете в двенадцать. И взглянула на мужские наручные часы. Я разглядел надпись под стеклом – «Кама».

После этого она удалилась, ворочая объемной кормой. Хлопнула дверь и все стихло.

– Пу-у, – издал во сне звук мой сосед справа, в воздухе запахло сероводородом.

– Гребаный Творец! – понял я, куда попал. Это явно был роддом. Куда меня вернули назад, к новой жизни.

И кто его просил? Жить на Земле я не хотел. Разве что в другом измерении. А теперь все начинать по новой. Ползать, затем ходить, чему-то учиться и работать. У меня выслуги тридцать пять лет. На хрена мне это надо?!

От злости и бессилия я стал кряхтеть, пытаясь вылезти из пеленок, чтоб сбежать. Не получилось. Затем в мозгу проявился бывший чекист, дав посыл: «Не суетись под клиентом», его поддержала прокурорская часть: «Куда ты сбежишь, дурень», а морская с шахтерской рассмеялись: «Картина Репина ”Приплыли!”».

«Молчите, курвы, – подавил я их в себе. – Вам хорошо внутри. А какового мне здесь, снаружи?»