Рукопись, найденная в Мальстрёме - страница 2

Он споткнулся о сухую ветку, которую я этим утром будто бы ненароком, но с исключительной точностью толкнул так, что она отломилась и упала поперек тропинки всего в паре ярдов от бетонного блока.

Это был удар прямо под дых. И что значительно более важно, телескоп стукнулся о бетон, отчего объектив разбился, а узкий конец трубы ударил в щеку моего дружка прямо под глазом. Скоро там загорится фонарь. Конечно, мне было бы приятно увидеть, что Дикки потерял глаз глаз глаз враз враз враз он угас он угас и не спас нет не спас я вздыхаю умираю и рыдаю вот весь сказ безо лжи нету лжи лишь лежи ты во ржи и мой глаз видит глаз в небесах напоказ как алмаз как алмаз этот глаз этот глаз но я и глаз — мы можем подождать. Для глаза, безусловно, подвернется второй шанс.

Слушая, как позывы к рвоте постепенно превращаются во всхлипы, я наслаждался страданиями Дикки из-за потери телескопа. До него начало доходить, что он так и не увидит увеличенные звезды, а миссис Клаудсли останется сокрыта расстоянием, даже если забудет задернуть шторы. И в тот момент я впервые с абсолютной ясностью осознал, чем хочу заниматься всю жизнь. Я нашел свое призвание.

А еще я понимал: я подстроил все так умно, что Дикки нипочем не придет в голову обвинить меня. Он всегда будет думать, что произошел несчастный случай.

Тем не менее даже тогда я не совершил ошибку, недооценив врага. Когда Дикки наконец очухался и похромал домой, припоминаю, что я принял решение впредь избегать лобовых атак. Меня посетила изумительная идея.

Карсуэлл.

Так звали старого учителя, ядовитого, как змея, до безобразия несправедливого к нам, мальчишкам. После одного особенно мерзкого его выступления я подбил Дика уговорить одноклассников не делать домашку и не отвечать, если их вызовут на уроке. И я знал, что Дик это домашнее задание уже сделал.

Итак, собравшись в дальнем углу школьного двора, мы со всей церемониальной торжественностью, свойственной мальчишескому племени, договорились устроить мятеж. После этого все разошлись, и мы с Диком двинулись домой. Дорога вела нас мимо полицейского участка и кирпичного желтого здания суда. Небрежно, словно это не имело никакого значения для моей молодой жизни, я сообщил Дику, что, вообще-то, задуманный нами бунт — штука довольно серьезная. Ведь за учителем стоит директор школы, а за директором — полицейский. Дик вжал голову в плечи, когда с ним поздоровался добродушный офицер Мейсон. До дома мой дружок дошел уже совсем несчастным.

Я предусмотрительно подождал, пока он поговорит со своей матерью — я ей никогда не нравился, и это было взаимно. Мучимая мигренью, она лежала в сумрачной гостиной. Она произнесла что-то вроде:

— …И всегда будь хорошим мальчиком.

Когда Дик на цыпочках вышел из гостиной, я сказал ему словно под влиянием момента:

— Фу-ты, Дик, а я не знал, что твоя мать так больна. Спорим, если ты попадешь в переделку, она страшно разволнуется и с ней может что-нибудь случиться.

Стоя в темной прихожей, он скорчился, будто у него разболелся живот.

На следующее утро Карсуэлл вызвал Дика в начале урока. Возможно, он нутром почуял бунт и был достаточно умен, чтобы потянуть за самое слабое звено. Дик, сидящий за задней партой и надежно прикрытый толстым пареньком перед ним, машинально и очень быстро черкал в тетрадке — такая у него была привычка. Я заметил, что в этот раз он выводил слова, а не узоры и что карандаш метался с мнимой бесцельностью. Я с одобрением разглядел слова «полиция», «тюрьма» и «мама».

Карсуэлл сморщил мясистую физиономию и повторил вопрос, уже раздраженно. Карандаш Дика вздрогнул и остановился, а потом мой дружок, словно во сне, выдал правильный ответ.

Мятеж закончился пшиком. Никто из учеников не решился восстать против Карсуэлла в одиночку, хотя все и были рады оправданию за несделанную домашку. Естественно, Дика обозвали предателем, несколько ребят затеяли с ним драки, которые он проиграл, зная, что провинился. Этот удар по своей гордости он так и не забыл.

К тому времени, когда мы поступили в колледж, я отточил мои пыточные методы до совершенства. Первым делом отправился к преподавателям Дика и каждому сообщил примерно следующее: «Ричарда Слейда чрезвычайно интересует ваш предмет. Возможно, он станет делом его жизни. Дикки очень многообещающий студент, заслуживающий особого внимания».