Рулетка колдуна - страница 10

И тогда Сэпир, застывший у ворот Черного Города, расхохотался, и к нему отовсюду стало стягиваться его бежавшее войско. А рыцаря Трора связали и…

— Достаточно, — прервал маг, — остальное мы знаем.

Он вопросительно посмотрел на Трора. Тот кивнул:

— Пожалуй, мне нечего и добавить, сэр Вианор. Все примерно так и было.

— Итак, ты не смог распознать обмана.

Трор тяжело вздохнул.

— Я изнемог в битве, Вианор, все мои чувства притупились, глаза заливал пот… А главное — ты ведь знаешь, как я дорожу каждой возможностью такой встречи! Я опасался промедлить, как тогда…

— И не заметил разницы между лазурным и бирюзовым, — закончил маг. — Что ж, теперь все придется начинать сначала.

— А это видение, — спросил Грэм, — его нарочно подстроил Сэпир?

— Ну, нет, — нахмурился Вианор, — Сэпир был уже повержен и не смог бы этого. Ему кто-то помог. Кто-то, кто знал эту дверь и, по всему, был в сговоре с Черным. А еще, — маг посмотрел на Трора, — этот кто-то должен знать и твою тайну, Браннбог.

Рыцарь пристукнул кулаком по колену:

— Это-то меня и тревожит! О пленнице змея я рассказывал лишь тебе, а тогда, в лесу Куманчира со мной никого не было, так откуда же, сожги их Тунг, они все прознали? И не менее горько, Вианор, что мой Ольсинг достался врагу — мне теперь порой кажется, будто у меня отняли руку.

— А мне не менее горько, — подал голос замолкший было гном, — что мой славный рассказ не вознагражден подобающей похвалой. Похоже, в Анорине уже некому оценить благородное искусство сказителя!

— Что ж, это упущение я готов исправить прямо сейчас, — отозвался волшебник. — Мы, и правда, не воздали должное твоему владению словом. Говорю не шутя, Стагга, — тебе следовало бы посвятить себя этому ремеслу. Не удивлюсь, если ты станешь лучшим сказителем преданий или, по крайности, главным летописцем где-нибудь при дворе Ардоса или Солонсии.

— Да, мне все представилось так, будто я сам находился там, у ворот Атлана! — поддержал Грэм.

Гном, не скрывая своего удовольствия, поднялся с сиденья и раскланялся на все стороны.

— В одном твой рассказ неточен, друг Стагга, — заметил Трор. — От поединка смерти и силы все-таки можно уклониться. Для простых анорийцев, к примеру, вовсе не обязательно принимать такой вызов. Вот боец или маг, если откажется от боя, может потерять всю свою силу — воинскую и магическую. И неизвестно, когда это произойдет, — чаще всего так случается в самое неподходящее время, в другом бою или при иной крайней опасности.

— Потому что, — пояснил Вианор жадно слушающему Грэму, — в критический момент этот волшебник или рыцарь не решился положиться на свою силу, — и вот, его сила тоже перестает доверять ему.

— И в том одна из причин, — добавил Трор, — почему Черный Сэпир не решился убить меня, когда я был в его руках, а только заключил в Эшпор. Он не мог быть уверен, не отошла ли его сила ко мне, как к победителю, а если так, то с моей смертью и он мог потерять все.

— И среди этого всего, — кивнул Вианор, — самое ему дорогое — власть над рулеткой Астиаля! За неё Сэпир не пожалел бы отдать все остальное, хотя бы и свою колдовскую силу. Но раз возникла опасность для рулетки, то он согласился даже с тем, чтобы его враг сохранил жизнь. Ведь власть над рулеткой он на кон не ставил!

Трор с отвращением сплюнул в море.

— Как будто мне нужна эта поганая власть! Да и его поганая волшебная сила! Я и не собирался принимать такую пакость… впрочем, ему это и в голову не пришло бы.

— А вот это нам как раз на руку, — сказал Вианор. — Пусть Сэпир трясется за свою душу у себя в Черном Городе.

— А что это за рулетка и как она оказалась у Черного Сэпира? — спросил Грэм. — И откуда взялся он сам?

Маг почесал кончик носа:

— Это долгий рассказ, Грэм. Можно, впрочем, приступить к нему, наконец…

Но тут Вианор замолчал, как бы прислушиваясь к чему-то. А через пару минут в небе показался альбатрос. Издавая крики, он сделал несколько низких кругов над лодкой, а потом высоко взмыл и улетел куда-то на юго-запад. И Грэму показалось, будто эта птица о чем-то переговорила с Вианором, а ещё — что не только маг, но и Трор разобрал её весть — так внимательны были оба его великих спутника.