Румбо - страница 14

Дрозд клюёт бритву, Мамочка тоже почёсывает дёсны… я и сам не прочь подзарядиться — только не хочу сознаваться в этом из-за штуцерской гордости.

Сейчас бы homo живёхонького, с юношеской силой чувств, с трепещущим как от ударов тока очком, едва расчехлившего фольгу на гениталиях. Хотя, при чём тут фольга? у homo фольги не бывает — у них это… белок, мясо.

— Ну, что, Елдоп? Какие будут предложения?

К этому моменту я чётко реинсталлирую, что ни в коем случае не должен сообщать им своё настоящее имя.

Это будет непросто: Елдом и Елдоп — имена созвучные, и в семье мать часто называла меня именно Елдопом, а отец дразнил еще Елдославом Елдометровичем.

Какие предложения…

— Давайте прежде всего озаботимся едой, а не елдой, — предлагаю я, — нет смысла скрывать очевидное: без подпитки мы — ржа. И никакая переплавка не поможет.

— Yes, — поддерживает Мамочка.

Я канифолю её резьбу с продолжительным скрежетом, но Ефим Тимофеевич вмешивается:

— Сейчас всё дело в молекулах. Где по молекуле зарок, — там новый уровень. Про заговор ментовской ноги слыхал?

Мы шелушим сектора и меняемся данными.

— Прямота BB всегда умиляет, — гудит Дрозд, — мы, уважаемые, можем зарядиться гораздо более простым способом: если разойдёмся сейчас врозь — каждый в сторону своего сектора. Я отсканировал этот путь через сохранившиеся с прошлого плана фильтры.

— Но разве нас собирали втроём в той комнате, чтобы затем мы расстались? — шелестит Мамочка.

— Почему мы обязаны следовать их планам? — сверлит Тимофеевич, — логично предположить, что внешние силы рассчитывают на наши совместные действия в воплощённом уровне. Поэтому самое время распределиться для синхронной блокировки: разойдёмся в противоположные стороны, и если моя догадка верна, очень скоро мы снова встретимся, и наши батареи будет полны…

— Чтобы замести ментальный след, сдвинем по сектору, — предлагаю я, перенастраивая целку.

— Принято!

Мы поворачиваемся друг к другу спинами и соскальзываем в стороны.

Поначалу я не чувствую ничего, кроме отупения.

Некоторая усталость присутствует, но я знаю, что усталость — это атавизм.

Уставать могут люди. Румбо — не устают никогда.

«Потому что мы железные: стоим, либо падаем замертво».

А мне нужно — всего лишь двигаться. Вперёд, в полосу тумана на горизонте; размеренно, не торопясь…

— Да что, в самом деле, за хуйня такая, — думается мне, — на хуй всё… на хуй эти вечерние посиделки с бледноголовыми… на хуй капризы: подай бельё, потуши свет… на хуй балерину в динамической трубе, на хуй споры, на хуй лохмотья… свисающие лохмотья, старые драные, которым сам чёрт не брат…

Что я несу?

Откровенную чушь какую-то.

А надо-то мне всего лишь — двигаться.

Ловить волну. Подсосаться к волне всего лишь.

Я перемещаю тело. А тело — не перемещается. Очень тяжело им двигать: каждому предстоит встретиться когда-нибудь с этим чувством. Даже несмотря на то, что железным всё нипочём — кажется иногда, что вот-вот и оно надломится, треснет, согнётся, — потому что там какие-то молекулярные связи нарушены: смех без причины, немотивированная агрессия, подавленные страхи, — а если проще: тщательно-маскируемая трусость, — и еще куча всего такого, что каждое в отдельности может привести кое-куда… кое-куда глубже.

Внезапно я понимаю, что пытаюсь по-человечески переставлять ноги, но в то время как сам лежу на спине. Лежу под сильным источником света.

Возле меня Ефим Тимофеевич и Мамочка.

Из моих запястий торчат трубки.

В ушах мягкий звон, словно звенят серебряные кубки.

Обхуярен, похоже, я в дым.

— Елдомкрат, дышите глубже! — гудит доктор.

— Дыши глубже, Елдом! — вторит ему сестра милосердия.

— Что? Где я?

— Успокойтесь. Спокойствие — прежде всего.

— Расскажите это своему елдоконструктору, уважаемый…

Я не хочу придерживаться этикета с этими ржавыми докторишками, для которых я — лишь испытательный кролик, хуеголовый писунишка.

— Елдомкрат. Вы находитесь в центральной нервно-распределительной клинике. Вас доставил к нам ваш друг Ергодыч… Ергодыч Залупигной. Припоминаете такого? Вам стало плохо в циркульном перемещателе… припоминаете?

— Определённо.

— Так вот, с тех пор вы не приходили в себя. А сейчас у вас налицо улучшение. Помимо лобных анализов это ясно читается по трезвому взору, которым вы смотрите сейчас на меня, и мою помощницу № ВВ05350150. Я распорядился, чтобы принесли дозу: после восстановления от циркульной контузии организм настойчиво потребует подпитки.