Руна на ладони-1 - страница 13
Шагая мимо первого причала, Ульф свистнул, подзывая женщину, продававшую пироги. Купил себе пару — один с рубленой рыбой и луком, другой с клюквой на меду. Хотя сладкое он никогда не ел…
Может, ещё пригодится, с усмешкой подумал Ульф, откусывая от рыбного пирога.
— Ярл! — неожиданно донеслось со стороны дальнего причала.
Возглас прозвучал слабо, его заглушало расстояние — и вопли тех, кто выгружал рядом на причале зерно с корабля, пришедшего из Эласа. К тому же ярлов в Нордмарке хватало и без него.
Но Ульф узнал голос Викара, человека из своего хирда. И насторожился.
Никто не стал бы искать его только потому, что он не ночевал на своем драккаре. Мало ли что он там наболтал колдунье…
Ульф развернулся в сторону дальних причалов, замер, дожидаясь, пока Викар подбежит. Тот вынырнул из толпы, запыхавшийся и встревоженный. Выпалил:
— Ярл, утром, пока тебя не было, из крепости пришел человек с вестью! Говорят, конунг Олаф ночью куда-то пропал. Утром его в крепости не нашли. Гудбранд, младший сын конунга, созывает всех ярлов, кто сейчас в Нордмарке…
Ульф нахмурился, молча мазнул взглядом по толпе возле причалов. Подумал — зато теперь понятно, почему темный альв с утра помчался к Ауг. Похоже, альвы-оружейники, служившие конунгу, встревожились и решили узнать у сейдконы, жив ли Олаф. Вернется ли… и если да, то когда.
Раз Гудбранд зовет, надо идти. Но у него по городу бродит будущая невеста — которая пока не согласна ей стать. Без присмотра её оставлять нельзя, потом можно и не найти…
Придется уговаривать по-быстрому, мрачно решил Ульф. По крайней мере, у неё нет отца, чтобы отказать ему. Уже хорошо. Надо только уболтать девицу.
Он бросил поджидавшему Викару:
— Возвращайся на корабль. Но никому не говори, что меня видел. Я скоро приду.
А потом Ульф развернулся и зашагал туда, откуда мягко наплывал девичий запах.
***
Девушка уже добралась до небольшого рынка, шумевшего неподалеку от причалов — и стояла в толчее у небольшого прилавка с бусами из Гардарики, прилежно их рассматривая. Даже горбиться перестала, забывшись.
Женщины, хмуро подумал Ульф на ходу. Однако хорошо, что она интересуется бусами. Будет, что ей предложить. Бусы, платья, меха, шелка…
Он тронул девушку за плечо — и когда та развернулась, протянул ей пирог. Сказал громко, медленно:
— Это тебе. Я хочу с тобой поговорить. Просто поговорить — но там, где не так шумно. Спустимся к берегу?
***
Свете хотелось сказать «нет», но при виде пирога рот наполнился слюной. Слишком долго вокруг пахло съестным — а у неё во рту не было ни крошки.
К тому же Ульф хотел просто поговорить. И на берегу рядом с причалами было людно…
Ну не съест же он меня, подумала она. А потом быстро выдернула пирог из пальцев Ульфа.
Ногти на этих пальцах оказались толстыми, с тупо обточенными вершинками. Поднимались над подушечками пальцев закругленными на концах конусами. Полупрозрачно-серые, с черными прожилками, сгущавшимися к основанию.
— Иди за мной, — объявил Ульф. Добавил уверенно: — Не бойся. Со мной тебе ничего не грозит.
Кроме тебя самого, мрачно подумала Света.
Ульф, уже развернувшись, двинулся в сторону берега, прятавшегося за прилавками. Она зашагала следом, старательно сгибаясь в три погибели. И на ходу мучительно решая — есть прямо сейчас или не есть?
С одной стороны, в животе урчало. С другой — прежде чем приниматься за пирог, надо бы вытащить ватные диски, скрученные в трубочку и засунутые за щеки, так, чтобы лицо казалось одутловатым, а нижняя губа оттопыривалась…
Но не вытаскивать же их принародно. Вдруг она потом вернется сюда — а маскировочка-то уже провалена!
Подожду, мужественно решила Света. И глазом, который не прикрывала повязка, посмотрела на причалы — уложенные на сваи, напоминавшие мосты, уходившие в море. У каждого из них покачивались корабли…
Её взгляд вдруг наткнулся на поразительного красавца, шагавшего по причалу справа. Пара человек, шедших ему навстречу, резко подались в сторону, уступая дорогу.
Красавец был высокий, плечистый, с лицом, при виде которого сердце у Светы екнуло. Длинные белые волосы раздувал легкий ветерок с залива. Светло-голубую рубаху перетягивал затейливый пояс, на котором что-то посверкивало — драгоценные камни?