Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. - страница 7

Эти построения оспаривает Ю.Г. Алексеев. Внимательно проанализировав источники, он пришел к выводу, что они позволяют представить по-другому генезис и развитие боярства. Боярство, по его мнению, появляется не из аристократической патронимии рода, а по мере социальной дифференциации территориальной общины. На определенном этапе замечается «четко выраженное выделение богатой и властной верхушки, соответствующей "боярству" древнейших известий о Новгороде». Следовательно, «эта верхушка является… не изначальным — первичным, а производным — вторичным элементом, результатом известного процесса социального развития».[67] И в дальнейшем боярство пополнялось за счет все более и более углубляющейся и убыстряющейся имущественной и социальной градации общины. Дальнейшее развитие этих, представляющихся обоснованными суждений логически ведет нас к необходимости признания того, что из общинного происхождения боярства должно следовать сохранение его связи с общиной на протяжении определенного времени, и даже зависимость. Такая привязанность к общине, безусловно, приводит, в свою очередь, к замедлению процесса и консолидации боярства как единого сословия. Выводы Ю.Г. Алексеева и следствия из них представляются нам важными и перспективными при рассмотрении социально-политических коллизий «на верхних этажах» аристократической верхушки Северо-Восточной Руси.

Советские историки еще в 30-е годы заметили, что в XI в. в северо-восточных землях происходило зарождение собственной туземной знати — «старой чади», «лучших». «Из этой группировки к тому времени, — говорил, к примеру, В.В. Мавродин, — складывалось то старое боярство, "смысление", "первая дружина", с которой пришлось столкнуться в следующем столетии Юрию Долгорукому и Андрею Боголюбскому».[68] Правда, ученые считали эту знать генетически связанной с родоплеменной. Полагаем, что не стоит абсолютизировать этот факт, поскольку следует учитывать и наличие борьбы между старой родовой верхушкой и нарождающейся в недрах первобытнообщинного строя новой знати. По-нашему мнению, какой-то части родовой знати пришлось уступить дорогу новой. Это могло происходить и мирным путем.[69] Но в Северо-Восточной Руси мы наблюдаем ожесточенную борьбу, закончившуюся, видимо, уничтожением старой знати. Порывая с родоплеменными отношениями, новая знать в то же время перенимала в административной сфере прерогативы племенной знати, становясь лидером строя «общинного, но без первобытности», т. е. этапа, непосредственно предшествовавшего феодальной формации.[70]

О наличии какой-то местной богатой верхушки в Ростове и Суздале мы узнаем из летописного известия о княжеских усобицах в этих землях в 1096 г. Захватив Суздаль, князь Олег (противник Мономаховичей) «омиривъ городъ, овы изъима, а другыя расточи, и именья их отъя». То же было и в Ростове. Вполне возможно предположить, что эта городская верхушка была и правящей, исполняла и административные функции, ибо ее Олег заменяет сразу же своей, «посажа посадникы по городом и дани поча брати».[71]

Формирование местной знати происходило наряду с нахождением в северо-восточном крае южного (в основном киевского) боярства. Если для второй половины XI в. мы узнаем об этом по результатам археологических раскопок,[72] то о княжеской дружине, обосновавшейся здесь в первые десятилетия XII в. имеются достоверные письменные известия. Киево-Печерский патерик сообщает: «И бысть посланъ отъ Володимера Мономаха въ Суждальскую землю, сий Георгий (это потомок варяжских дружинников, состоявших на службе у киевских князей, Георгий Симонович. — Ю.К.) дасть же ему на руце и сына своего Георгия (Юрия Долгорукого. — Ю.К.)».[73] Летописи дают дополнительные сведения о Георгии Симоновиче и его деятельности в Ростове и Суздале. Он называется «боярином болшим», «воеводой» Юрия Долгорукого и ростовским тысяцким.[74] Должность тысяцкого была довольно значительной в административной системе русских земель. Наряду с военным командованием тысячей (ополчением), тысяцкие также исполняли управленческие правительственные функции. Несмотря на назначение их князем, они играли большую роль в местной жизни. Причем если М.Н. Тихомиров обнаруживает «непосредственную связь их деятельности с жизнью городского населения»,