Русь нерусская: как зарождалась «рідна» мова - страница 2

, – констатирует украинский ученый П. П. Толочко.

Начало языковому расколу положило разделение политическое. Польско-литовское господство, установившееся в Юго-Западной Руси с XIV века, способствовало постепенному ополячиванию населения. Местные говоры все более пополнялись польскими словами. «Как поляки в свой язык намешали слов латинских, которые тоже и простые люди по привычке употребляют, так же и Русь в свой язык намешали слов польских и оные употребляют»,[4] – свидетельствовал анонимный автор «Перестороги», антиуниатского полемического произведения, написанного в Малороссии и датируемого 1605–1606 гг.

Так возникли отличные от разговорного языка обитателей Северо-Восточной Руси западнорусские наречия – белорусское и малорусское[5]. Но оформившись в отдельные диалектные группы, говоры Малороссии, Великорос-сии и Белоруссии оставались разновидностями одного языка. Посетивший в 1523–1524 гг. великие княжества Литовское и Московское посол римского папы Климента VII Алберт Кампензе писал в Рим, что жители Руси как Литовской, так и Московской считаются одним народом, поскольку «говорят одним языком и исповедуют одну веру»[6]. На засилье «московского языка» в Литве жаловался литовский писатель XVI века Михалон Литвин[7], а польский король Ян Казимир (вошедший в нашу историю как противник Богдана Хмельницкого), выступая в сейме, указывал, что главная угроза для Речи Посполитой заключается в тяготении населения малорусских и белорусских земель к Москве, «связанной с ними языком и верой»[8].

Языковая близость Великой и Малой Руси ярко проявилась после их воссоединения. Многие малорусские писатели, переселившись в столицу, приняли деятельное участие в литературной жизни Русского государства. Они существенно обогатили московский говор, внеся в него немало южнорусских особенностей. В результате, как отмечал П. А. Кулиш, на основе малорусского и великорусского наречий выработался общерусский литературный язык, «составляющий между ними средину и равнопонятный обоим русским племенам»[9].

Огоновский Омелян Михайлович

Столь мощное (на первом этапе даже преобладающее) влияние малороссов на формирование русского литературного языка впоследствии дало повод некоторым ненькопатриотам обвинять великороссов в том, что они чуть ли не украли этот язык у украинцев. «Богатые запасы языка малорусской нации в течение двух последних столетий были систематически эксплуатируемы в пользу московского наречия»[10]. Так, например, утверждал в 1880 г. ярый украинофил Омелян Огоновский.

Естественно, что поскольку главные культурные центры Российской Империи (Петербург, Москва) располагались на территории Великороссии, в процессе дальнейшего развития литературного языка усиливалось влияние на него великорусской языковой среды. Примерно в середине XVIII века оно уже стало преобладающим. Однако и тогда малорусское влияние оставалось значительным. «Для развития литературной речи "малорус" Григорий Сковорода сделал не меньше "великоросса" Михаила Ломоносова, – замечал выдающийся русский историк Н. И. Ульянов. – А потом следуют поэты – Богданович, Капнист, Гнедич, вписавшие вместе с Державиным, Херасковым, Карамзиным новую страницу в русскую литературу. И так вплоть до Гоголя»[11].

Ульянов Николай Иванович

«Великорусская литература (Кантемир, Ломоносов, Сумароков, Державин) сама тогда омалорусилась, – писал Иван Нечуй-Левицкий Михаилу Грушевскому. – …Эти великорусские писатели пошли на Украину почти как свои по языку: их понимали»[12].

И даже оголтелый русофоб М. Д. Антонович (внук известного историка) в своей «Истории Украины» (изданной в 1941–1942 гг. в оккупированной гитлеровцами Праге), объясняя причины распространения на Украине русского литературного языка, вынужден был признать: «Созданный в значительной мере самим украинским образованным слоем – тем духовенством, что массово отправлялось на службу в Россию – воспринимался этот язык как свой и им пользовались будто родным»[13].

Антонович Михаил Дмитриевич

Как видим, малороссы (украинцы), как и великороссы, имели все основания считать русский литературный язык родным. Таковым он и был. И не только для образованной части малорусского общества, но и для простого народа. Говорившие «по-благородному» помещики, в том числе и великороссы, в глазах малорусских крестьян не являлись иноземцами в отличие от панов польского или немецкого происхождения. Сами же крестьяне и в Великороссии, и в Малороссии говорили «по-простому», но и свои сельские говоры, и господскую речь считали разновидностями одного русского языка. «У нас, как это бывает и во всех почти странах, одна часть народонаселения говорит на своем образованном языке, а другая употребляет только свое местное просторечие»,