Русалка Отборная в пряном посоле [СИ] - страница 43

Посейдон усмехнулся.

— Вовсе нет. После убийства одной из участниц отбора освободилось место на право побороться за сердце Альберта Безумного… И это очень нам выгодно, так как бороться будешь ты! Ну а мне разрешено взять еще одну подопечную…

Я едва не застонала в голос. Услужливое сознание уже примеряло на Марса различные виды женского платья, вызывая у меня саркастическую улыбку. Посейдон тоже явно повысил свои очки настроения, так как в глазах его тоже заискрилась смешинка.

Вот только Марс, кажется, был озадачен.

— Может, не нужно, а?

В белых рюшах и розовых лентах, ломая ноги на высоких каблуках, и путаясь в юбках, Марс, вернее, уже Марсельеза, с грацией прошлась по комнате, довольно быстро вживаясь в роль и даже обмахиваясь кружевным веером.

Я сидела в переносной ванне, которую в очередной раз торжественно доперли услужливые слуги, проклиная меня великими заклинаниями на чистом матерном.

Комната была Посейдонова, и я оттого поначалу долго оглядывалась, пытаясь составить для себя психологический портрет мужчины. Ну как в тестах там всяких… Говорят, что есть только четыре типа характеров: холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик. Я себя относила к сангвиникам. Это те, кто вечно на позитиве, и у них все хорошо и из разряда, что если Вас съели, то у Вас все равно есть два выхода. Альберта Безумного я бы с легкостью записала в холерики. Вон он, какой взрывной… Марс, наверное, меланхолик. Любит помечтать… Ну а Посейдона я, если честно, вообще не знала к кому относить. Не сангвиник точно. Потому что особо жизнерадостным его не назовешь. Не холерик, потому что слишком спокойный, я бы даже сказала сдержанный. Может взорваться, но это не основная черта его характера. Не меланхолик. Он больше прагматик. Ну и на зануду флегматика не походил…

— Эээй, меня кто-нибудь слушает? Я вообще-то тут тебе своей новенькой сумочкой хвастаюсь, подружка! — отвлек меня от мыслей Марс, а я чуть ли не захохотала в голос.

Все-таки Посейдон хорошо постарался с этим заклинанием. Когда накладывал, говорил, что это водяной морок. Бояться Марсу следует только огня, а потому ему строго настрого запретили выдыхать его любимые ментоловые дымные кольца и баловаться с огнем. К костру и печи же подходить запретили под страхом смерти и пыток.

Марс обиженно надул губки, подведенные дерзкой алой помадой, я же махнула хвостом, невольно его обрызгав водой из ванной.

У Марсельезы потекла тушь.

— Ах ты маленькая стервочка! — зашипела Марсельеза, а я засмеялась.

— Зачет! На конкурсантку отбора ты тянешь сто процентов. Кстати, какой будет следующий конкурс?

Мне ответил Посейдон, мрачной тенью все это время присутствовавший рядом.

— Альберт Безумный решил, что необходимо провести костюмированный вечер. Ну, нечто вроде бала-маскарада. И… И даже уговорил меня вернуть тебе ноги…

Я радостно завизжала, едва не кидаясь Посейдону на шею. Еще бы он мне их навсегда вернул, да в мой мир отправил… Эээх… Главное, не забывать о моей первоначальной цели. Найти знакомых, которые смогут меня вернуть обратно домой. Морской Владыка вряд ли на это согласится, хотя и вызывает во мне какие-то странные, еще непонятные мне чувства.

Думаете, на бал-маскарад Посейдон мне придумал какой-то чудесный костюм? Ну там, маска с блестками и платье как у Золушки? Ага! Это я как-то сильно размечталась… На самом деле все было гораздо хуже!

— Ты должна быть незабываема! — сообщил мне мужчина, прежде чем заставил надеть «Это».

Другого слова, касаемо моей обновки я подобрать, увы, не смогла! Посейдон держал в руках нечто большое и кораллово-красное…

— Что это, Посейдоша? — подозрительно ласковым голосом поинтересовалась я.

— Твой костюм, милая Амфитрита… — подмигнув мне, ответил Морской Владыка.

Я подплыла поближе к бортику бассейна, чтобы получше рассмотреть предложенный вариант одежды.

Однако, долго наслаждаться видом со стороны мне не дали. Один взмах рукой Посейдона, и вот, я стою, вся такая красивая, в костюме гигантского краба, страдающего параличом всех конечностей, кроме тех, куда были засунуты мои руки.

— Доооон! — взревела я. — Ну почему?!