Русалочка из Атлантиды - страница 23

О священных кристаллах думал сейчас и Чёрный Пилигрим, космический воин Зла. Он сидел в своём Воздушном замке, затерянном в высоких горах Тибета. Этот замок был словно соткан из сизо-чёрного тумана и напоминал сгустившиеся в форме скал тучи. Лишь чёрные птицы-оборотни, его верные слуги, залетали туда ненадолго. Ведь холод, мрак и смертельное одиночество, которые царили в замке, отталкивали всё живое. И даже ветер обходил стороной это место.

Чёрный Пилигрим что-то быстро выводил на белом гербовом листе с чётко выделяющимся иероглифом. Этот иероглиф был знаком-печатью монастыря Силгархи. Пилигрим воспользовался ею, тайно проникнув в монастырь.

Обернувшись одним из монахов Силгархи, он пробрался в келью настоятеля. И когда Шри-Мад, временно замещающий Дзу-Чена, вышел из кельи, Пилигрим проник туда. Он открыл небольшой шкафчик с документами, отыскал печать и, слегка подув на неё, крепко прижал к приготовленному заранее листку. Но это было не всё. Чёрный Пилигрим продолжал что-то искать. И вот наконец-то среди аккуратно сложенных писем и телеграмм он обнаружил то, что искал. Это было письмо Шри-Мада, которое тот собирался послать настоятелю.

Пилигрим взял с собой это письмо. Затем, повернувшись, три раза дунул в шкаф. Бумажки сами собой сложились в ровные рядки. Дверь шкафчика захлопнулась. Теперь ничто не вызывало подозрений в том, что здесь кто-то был.

Это всё Пилигрим проделал вчера вечером, после того как весьма раздосадованный происшедшими событиями вернулся из Смог-Сити. А сейчас он, умело копируя почерк Шри-Мада, писал новое послание для настоятеля монастыря Силгархи, монаха Дзу-Чена. Шрам на впалой щеке Пилигрима ныл сегодня с самого утра. Этому шраму было уже пятьсот лет. Но он, покрывшись тёмной коркой, не сходил с лица космического война Зла, напоминая о тех далёких днях, когда мужественный предок Мартина Говарда ранил его, незримого, своим серебряным клинком. Эти воспоминания ещё больше наполняли его злобой и ненавистью. «С этим хранителем у меня будут особые счёты», – подумал Пилигрим, трогая тёмный струп шрама.

Что же заставляло Чёрного Пилигрима писать поддельное послание настоятелю Силгархи? Дзу-Чен – отважный воин. Он многое знал и умел. Его присутствие в городе, где была теперь Посланница Атлантиды, было особенно нежелательным. Да и одно то, что, собравшись вместе, хранители становились во много раз сильнее, не давало покоя воину Зла. Вездесущий Чёрный Пилигрим знал, что Дзу-Чена простым посланием не убедить. Там должно быть нечто такое, что не будет вызывать никаких сомнений, и Дзу-Чен отправится в Силгархи. Поэтому воин Зла и пускался на всякие хитрости и уловки.

Когда всё было готово, Чёрный Пилигрим громко свистнул. На сигнал мгновенно влетела большая чёрная птица с грозным крючковатым клювом. Это был слуга-оборотень.

– Отнеси это в Силгархи, – скрипучим голосом обратился к птице Пилигрим. Он подал ей небольшой белый конверт. Птица взяла его в клюв и, взмахнув крыльями, которые покрылись едва заметным инеем, полетела из замка.

– Да, сделай всё незаметно, – крикнул Пилигрим вслед улетающей птице-оборотню. Птица на лету обернулась и два раза мотнула головой. Через несколько мгновений чёрная птица-оборотень уже подлетала к монастырю. Влетев в одно из окон Силгархи, она очутилась в келье монаха, который сегодня должен был собирать почту. Монах только что проснулся и недоумённо глядел на влетевшую птицу. Она была такая большая, размером с журавля, но больше походила на чёрную ворону. В крючковатом клюве птицы виднелось что-то белое.

Птица-оборотень опустилась на пол кельи, и тут же превратилась в монаха, который сидел перед ней. Сходство было поразительное. Даже маленькая едва заметная родинка находилась на месте, под нижней губой.

– Ты кто? – испуганно проговорил монах.

– Я теперь вместо тебя, а вот ты будешь спать сегодня целый день. А когда проснёшься, этот день для тебя начнётся с самого начала, – голосом монаха отвечал двойник-оборотень.

Монах опешил. Он хлопал глазами и со страху не мог ни двинуться с места, ни подать голос. Оборотень достал из кармана серый порошок и дунул им в лицо монаха. Тот мгновенно уснул.