Русалочка из Атлантиды - страница 32

Митчелл с интересом разглядывал небольшого роста мальчика с узкими глазами и тёмным ёжиком отрастающих волос. Ли отвечал спокойным взглядом, лицо его было непроницаемым. Они молча пожали друг другу руки. Через некоторое время все четверо сидели в комнате. На маленьком столике лежал мамин любимый малиновый пирог, экзотические фрукты и стояли четыре чашечки кофе со сливками. Алекс напряжённо смотрел на Русалочку.

– И всё-таки, что произошло? – спросил он.

– Сегодня утром в квартиру профессора Мартина Говарда ворвались церебьеры... – начала рассказывать Русалочка.

Профессор Говард сидел в одной из комнат офиса мистера Блата. Двое церебьеров стояли у двери и угрюмо смотрели перед собой. Несколько часов назад солдаты Блата привезли его к высокому серому небоскрёбу, развязали руки и на удивление вежливо предложили подождать в комнате для гостей. Там работал телевизор, стояли мягкие кресла, а тёплый ворсистый пол зелёного цвета напоминал траву. Ослепительная секретарша принесла кофе, профессионально улыбаясь, она сказала, что мистер Блат извиняется за то, что профессора таким образом доставили сюда.

Мартин Говард думал о Питере и Русалочке. Где они? Удалось ли им спастись? Он с отвращением смотрел на этот бездушный чрезмерный комфорт, где всё было лживо, начиная с тёплого травянистого пола и кончая равнодушной секретаршей.

В комнату вошёл церебьер:

– Мистер Блат просит вас пройти в его кабинет.

Мартин Говард, опустив голову, последовал за церебьером. Они вошли в кабинет. Блат, поглаживая свои зачёсанные назад волосы, улыбался. Его тонкие закручивающиеся усики немного подёргивались.

– Профессор, премного наслышан о ваших заслугах в области археологии, – заговорил Блат. Он нажал на кнопочку пульта, и круглое кресло подъехало к Мартину Говарду. Блат указал на кресло, приглашая профессора садиться. Но профессор, не обращая внимания на кресло, продолжал стоять. Он смотрел в бегающие кошачьи глаза Блата.

– Я не думаю, что вы хотели поговорить со мной об археологии, иначе ваши солдаты не стали бы громить мой кабинет и уничтожать коллекцию керамики Древнего Востока, – сказал Мартин Говард.

– Я, конечно, прошу прощения за то, что мои ребята были так неосторожны... Но я заплачу вам любую сумму, чтобы покрыть расходы, – отвечал Блат. Он старался говорить как можно вежливей, но, не собирающийся играть по его правилам, профессор начинал раздражать.

– О какой сумме вы говорите?! Эта коллекция бесценна, как любые подлинники совершенного искусства древних, – с презрением глядя на Блата, заговорил профессор.

– Не огорчайтесь. Если мы найдём с вами общий язык, вы будете обладателем всех существующих на земле коллекций – этих бесполезных кувшинов и горшков, – отвечал Блат.

– К сожалению, мы не сможем найти с вами общий язык, потому что от рождения говорим на разных языках.

Блат был весьма раздражён. Он смотрел на пожилого профессора, который так уверенно и бесстрашно разговаривал с ним, глядя прямо в глаза, и чувствовал себя обиженным и побеждённым. Это сильно разозлило его.

– Ну ладно, профессор, мне-то известно, кто вы на самом деле, – грубым голосом заговорил Блат. – Отдайте кристалл, и мои солдаты отвезут вас домой.

– У меня нет кристалла, – спокойно проговорил Мартин Говард.

– А где же он? – злобно спросил Блат.

– Не знаю, а если бы и знал, никогда бы не сказал вам, – ответил профессор.

– Мистер Говард, вы же презираете деньги и власть. Зачем вам этот кристалл? – продолжал спрашивать Блат. Он вышел из-за стола и приблизился к профессору. Блат был почти на голову ниже профессора и поэтому смотрел на него снизу вверх.

– Это часть священного оружия, с помощью которого можно спасти мир от таких, как вы, способных только на зло и разрушение, – сказал Мартин Говард и посмотрел вверх, вспомнив о хранителях.

– Ах, как вы ошибаетесь, мистер Говард. Позвольте объяснить, – Блат повернулся и, скрипя своими чёрными блестящими сапогами, направился к столу. Откинувшись в своём кресле, он заговорил опять: – Жизнь идёт из хаоса и беспорядка. Возьмём к примеру этот стакан. Пока он стоит вот так неподвижно, с ним ничего не происходит, а вокруг тишина и нет жизни. Но если я его столкну...