Русалочка из Атлантиды - страница 67

– Вот мы в городе опять. Кто заснул пора вставать, – послышался смешной тонкий голосок из кармана кожаной куртки бампера.

– Кто это? – чуть ли не в один голос спросили друзья. Они удивлённо глядели на Алекса. Тот улыбнулся и весело ответил:

– Это карманный дружок-игрушка. Я зову его мультяшка.

– Мультяшка, – проговорила серебристым голоском только что проснувшаяся Камелия.

– Он молчал всё это время, – продолжал Алекс, – я думал, что он испортился после всех этих передряг.

– Его, наверное, придумал какой-нибудь добрый романтик-изобретатель, – сказала Русалочка.

– Такой, как наш друг док, – добавил Ли.

– Где ты живёшь, Камелия? – обратился Алекс к девушке. Она была всё ещё скована горем и смотрела потухшими глазами на знакомые серые здания города.

– Бульвар Объединения, 44. Белые Башни, – тихо ответила Камелия.

– Так это же рядом с моим домом, – радостно проговорил молчаливый Питер, – и я успею повидать отца...

– Камелия, Камелия. Ой, не могу придумать рифму, – послышался снова голосок мультяшки.

– Ты стал сдавать, старина мульт, – говорил Алекс, причаливая к миникосмодрому Бульвара Объединения. – Придётся тебя отдать на воспитание Камелии.

Он достал плоский металлический кругляш с двумя смешными лампочками-глазками, которые попеременно мигали, и протянул мультяшку темноглазой девушке с длинными чёрными волосами. Камелия улыбнулась и взяла это маленькое электронное существо. Гладкое металлическое тельце ещё хранило тепло его прежнего владельца. «И стало светло и радостно вдруг. Камелия – новый хозяин и друг», – опять срифмовал мультяшка. Друзья рассмеялись.

– Большое спасибо, – проговорила Камелия. Она вышла из космолёта и, попрощавшись с друзьями, направилась к белому небоскрёбу.

«Сим» отлетел на небольшое расстояние и завис у соседнего высотного здания, на котором светящаяся бегущая линия выписывала: «Археологический музей Объединённых Территорий Земли».

– Я на одну минуточку, – проговорил на ходу Питер и быстрыми шагами стал приближаться к зданию.

Мартин Говард так и не смог уснуть в эту ночь. Утро застало его в кабинете, где он, перелистывая свои научные труды, думал о Питере. Блат отпустил профессора вечером того дня, когда церебьеры, разгромив квартиру, доставили его в офис хозяина. И вот прошло уже почти два дня, а вестей от хранителей всё не было. Телефон предательски молчал. Оставалось только надеяться на чудо и ждать.

В дверь позвонили. Мартин Говард поспешил к двери. Сердце его взволнованно стучало. В прихожую вошёл Питер. Отец и сын радостно обнялись.

– Я знал, что это ты, – прерывающимся голосом проговорил профессор.

– У тебя всё хорошо? Я так рад тебя видеть! – Питер тревожно глядел на отца. – Я заскочил только на минутку. У нас совсем нет времени.

– Где хранители? Вы встретились? – спрашивал профессор.

– Да. Они там внизу... Я потом тебе всё расскажу... Мне пора уходить, – торопился Питер.

– Подожди секундочку, я сейчас, – быстро проговорил Мартин Говард и исчез в кабинете. Вскоре он появился, неся в руках серую холстину, пропитанную воском.

– Что это, отец? – спросил Питер.

Мартин Говард развернул холстину. Серебряный кинжал сверкнул на серой ткани. Ручка его была инкрустирована древней клинописью.

– Силгархи!!! – взволнованно прочитал Питер. – Он из этого древнего монастыря?

– Этот кинжал принадлежал некогда твоему далёкому предку, который был первым хранителем Священного кристалла. Возьми его с собой. Он может пригодиться тебе, – проговорил Говард-старший.

Питер взял кинжал и спрятал его во внутренний карман куртки.

– Иди, сын. Нельзя терять ни минуты, – проговорил профессор, обняв сына. И Питер, взгляд которого стал увереннее, а в походке появилась твёрдость, скрылся в полумраке коридора.

«Он так похож на того Говарда», – с гордостью подумал профессор.

А через несколько минут космолёт «Сим» уже мчался в серых небесах Смог-Сити. Его путь лежал в древний монастырь Силгархи.

Лайнер, освещая огнями темноту побережья, спустился к древнему Силгархи. Кругом было тихо и пустынно. Звёзды мерцали в глубине высокого неба. Круглый диск ярко-жёлтой луны освещал притаившийся в ночи океан. Он таинственно сверкал, перекатывая тихие сонные волны, которые убаюкивали монастырь своим мерным шипением.