Русская армия и флот в XIX веке - страница 39

Милютину помогла записка П. А. Валуева, вернувшегося из Европы после франко-прусской войны 1870–1871 гг. Он наблюдал мобилизацию и развертывание прусской армии. По согласованию с Милютиным Валуев представил царю докладную записку, в которой обосновал необходимость перехода от рекрутской повинности к новым буржуазным способам комплектования; заключая доклад, он подчеркнул, что «безопасность России требует, чтобы ее военное устройство не отставало от уровня вооруженных сил ее соседей»[234]. «Мысли невоенного о наших военных силах» Валуева произвели большое впечатление на Александра II. Царь разрешил Милютину составить соображения о введении всесословной воинской повинности. Доклад был представлен Милютиным в ноябре 1870 г. и по утверждении опубликован[235].

Отмечая важность предстоящей работы и справедливо усматривая, что с введением новых оснований комплектования армии будет завершена перестройка ее на буржуазной основе, Милютин писал в 1870 г. царю: «Ныне наступает новый период еще более коренных реформ, с целью наибольшего развития вооруженных сил наших, ввиду громадных вооружений всей Европы и практических указаний настоящей войны Пруссии с Францией»[236]. В том же году Милютин. представил царю еще одну записку о введении воинской повинности.

На предстоящую реформу Милютин возлагал огромные надежды. Он видел в ней способ решения не только военных, но и сословных, а также национальных противоречий, обострившихся после крестьянской реформы 60-х годов. «Соединение под одним знаменем лиц всех сословий и из всех частей России послужит могущественным средством к ослаблению в народе сословной и племенной розни, к правильному соединению всех сил государства и направлению их к одной общей цели»[237], - докладывал Милютин. Милютин предложил ввести воинскую повинность для всех сословий. Если ранее освобождение привилегированных сословий определялось крепостным правом, то после его отмены, писал он, «ничто, по-видимому, не препятствует справедливому распространению военной повинности на все сословия, в чем ныне более, чем когда-либо, представляется необходимость, едва ли не всеми сознаваемая». Предлагая всесословный принцип отбывания повинности, Милютин в то же время считал необходимым сохранить ряд сословных преимуществ: «Необходимо допустить многие и существенные льготы, — указывал он, — не столько в видах сохранения привилегированного положения высших классов населения, сколько в интересах самого государства и общества»[238].

Наконец, в ноябре 1870 г. были сформированы Комиссия о воинской повинности[239] и Комиссия по разработке «Положения о запасных, местных и резервных войсках и государственном ополчении». Обе комиссии возглавил начальник Главного штаба генерал-адъютант Гейден.

Комиссии приступили к работе в январе 1871 г. Но пока шла их работа, призывы проходили на основании прежних узаконений. С 1856 по 1862 г. наборы вообще не производились. Естественную убыль в войсках пополняли путем призывов отпускных. В период с 1859 по 1861 г. было призвано из бессрочного отпуска 60 тыс. и временных отпусков — 172 258 чел. В 1862 г. вместо общего набора собрали отпущенных в отпуск и другие категории, что составило 49 364 чел., из которых направили в гвардию 42 чел., в полевые войска — 47 755 чел., на пополнение кавказских войск — 1 472 чел. и оставили при губернских командах 95 чел.

Начались наборы с 1863 г. и велись по Положению 1862 г. по стране в целом и отдельно в Царстве Польском. Данные об этих наборах приведены в табл. 26.

Нужно отметить, что предполагаемые наметки наборов были выполнены с превышением только в 1863 и 1865 гг., в остальные же годы отмечается значительный недобор. В 1871 г. — 12 076 чел. в 1872 г. — 7 385 чел. и в 1873 г. — 7 317 чел. Любопытно также, что, когда в 1861 г. перед крестьянами был поставлен вопрос о переходе на жеребьевую систему, они просили сохранить очередной порядок призывов.

В работе комиссии встретились серьезные затруднения. Разнообразные предложения, поступившие от ее членов, вынуждали «отступать от прежних оснований, указанных комиссии при ее учреждении». Но главное было даже не в этом. В ходе работы «обнаружилась полная связь организационных вопросов с вопросами высшего государственного порядка — политическими и финансовыми»