Русская армия и флот в XIX веке - страница 51

.

Еще более усилились эти тенденции во второй четверти XIX в. Основное внимание изданного в 1831 г. устава о строевой службе было обращено на выработку у солдат автоматизированных строевых навыков.

Главное в одиночной подготовке состояло в выработке «чувства локтя» у солдат, доведенных до такого состояния, чтобы они смотрели на себя как на составную часть общего механизма, что было характерным для линейной тактики и являлось уже анахронизмом в тактике глубокой. Прусский взгляд на солдата, как на «механизм, артикулом предусмотренный», продолжал господствовать в русской армии до середины XIX в. «О фридриховской тактике обыкновенно говорят, что она погребена была на полях сражений при Иене и Ауэрштедте. Да, там погребена ее внешняя оболочка, ее формы, но дух ее продолжал жить, по крайней мере в нашей армии, еще и в 50 годах»[302], — писал генерал Г. А. Леер.

К ротному учению предлагалось переходить после того, как «нижние чины будут хорошо обучены всем правилам одиночного и шереножного учения… и таким образом подготовят роты к батальонному строю». Обучение рот и батальонов также сводилось к строевой подготовке. Завершался весь процесс подготовки линейным учением, когда отрабатывался строй и стрельба крупными массами.

Обучение кавалерии не отличалось от обучения пехоты. От конницы требовалось одно — точное соблюдение уставов. Меньше всего думали о ее тактической подготовке и заботились лишь о красивости фронта и мастерском выполнении различных построений на смотрах. Это и было главной причиной того, пишет Герсеванов, что «наша регулярная кавалерия в Крымскую кампанию не отличалась никакими замечательными действиями; к тому же лошади ее, привыкнув к манежам, теплым конюшням, не выносят трудов и лишений продолжительной кампании, несмотря на то, что вся тяжесть аванпостной службы лежит на казаках»[303].

Несколько лучше было поставлено обучение артиллеристов, но и здесь задача сводилась главным образом к отработке строевых правил, к соблюдению твердого порядка в расположении орудий во время построения войск. Меньше всего при этом думали об обучении цельной стрельбе.

Весьма сложной была отработка совместных действий разных родов оружия. Для руководства были изданы в 1839 г. «Правила для построения пехотных дивизий в боевые порядки и общие колонны».

В целях выработки единых форм управления действиями пехоты с артиллерией для дивизии были разработаны четыре основных боевых порядка и один резервный.

1-й боевой порядок («обыкновенный») предназначался для обороны и в том случае, если обстановка не была выяснена.

2-й боевой порядок («разомкнутый») предназначался также для действий при невыясненной еще обстановке.

3-й боевой порядок («растянутый») применялся уже при выявившейся обстановке. Его характерной чертой было то, что в первую линию выдвигалось три полка, которые открывали сильный равномерный по всему фронту огонь.

4-й боевой порядок («усиленный») предназначался главным образом для удара в штыки. Он имел в первой линии три полка, построенные в колонны к атаке[304].

Для кавалерии также было установлено три боевых порядка. Они имеют тот же характер, что и в пехоте. Форме было подчинено все. Равномерное распределение сил по фронту, симметричность, равнение и т. п. поглощали все внимание.

Нормальные боевые порядки, в которых отражались формы ведения современного боя и подчеркивались сильные стороны гладкоствольного оружия, были доведены до логического абсурда узким пониманием характера боевых действий, подчинением содержания форме и фетишизацией плотных боевых построений.

Инспекторские проверки, производившиеся регулярно с 1830 г., показали, на что именно обращало внимание Военное министерство в обучении войск.

В 1832 г. была проведена проверка всех пехотных корпусов полевой армии. Инспектора привезли отчеты, в которых отмечалось, что «нижние чины во всех полках сбережены и имеют вид здоровый. Все следуемое по положению продовольствие получают сполна и своевременно. Недостатков никаких в продовольствии не терпят и претензий никаких не имеют… Оружие в исправности… Стрельба в цель порядочна… Правильность и согласие в ружейных приемах по новым правилам удовлетворительны»