Русская армия и флот в XIX веке - страница 53

.

После смотра был дан приказ о возвращении главных сил в Россию. Русская армия привела в восхищение всех иностранных военных специалистов. Но вот войска вернулись в Россию, и прежние порядки были восстановлены. С 1816 г. вновь стали проводиться ежегодные лагерные сборы и маневры. На проведенных в 1817 г. маневрах 3-го пехотного корпуса под Полтавой, Гренадерского корпуса у Тарутино и 4-го пехотного корпуса на р. Роси[310] демонстрировались наступательные действия. Аналогичные маневры проводились 2-м пехотным корпусом у Ораниенбаума[311]. На кавалерийских маневрах 1818 г. у Белой Церкви присутствовал Александр I. Он был удовлетворен показом действий крупных масс конницы против конницы[312]. Из Белой Церкви он отправился к Старо-Константинову и поверял 7-й пехотный корпус[313]. Царь выразил недовольство строевой выучкой войск. В результате было произведено сильное изменение в командовании войсками. Место Витгенштейна занял генерал Остен-Сакен. Новый командующий 2-й армией представил отчет, в котором отмечал, что до 1819 г. смотры во 2-й армии проводились редко. «Проходили года, что главнокомандующий не видел своей армии, при осмотрах же его обыкновенно или все было похвально, или никакого отзыва не было сделано о состоянии войск ни на месте смотра, ни впоследствии». Особенно плохо обстояло дело со стрельбою, «первое (же) испытание стрелков на смотру 1819 года показало, в каком жалком состоянии находилось искусство стрельбы…»[314].

Для упорядочения поверок штаб армии составил проект инструкции проведения инспекторских смотров[315], где говорилось: «Для содержания войск во всегдашней исправности, готовности во всякое время к движениям, сбережения оных во всех частях, равномерно и для сохранения порядка службы, без коего ни одно войско долго существовать не может, необходимо должны при войсках быть инспекторы». На инспекторов возлагалась обязанность проверять комплектование, довольствие и боевую подготовку войск. Маневры 1820–1823 гг. под Курском, у Риги и под Москвой[316] завершились изданием замечаний по поводу маневров и «Общих правил для руководства впредь как в подобных случаях, так и в действительных сражениях против неприятеля поступать должно». На маневры был высказан здоровый взгляд, что, поскольку они в мирное время имеют в предмете образование военных людей для войны, то и «должно исполнение оных походить на действительные сражения, дабы получить полные об оных понятия»[317].

В то же время говорилось, что маневры должны в мирное время отработать определенные типы боевых порядков, сочетающих линейные и глубокие построения[318]. Теперь оставалось сделать один только шаг к «нормальным боевым порядкам» (лишившим войска возможности проявления какой-либо инициативы), что и было сделано в 1825 г. В конечном счете дело свелось к тому, что глубокие построения были вложены в линейные формы и сведены к нескольким типам боевых порядков, для чего были разработаны в 1-й армии «Общие правила»[319] для боевого порядка, положенные в основу «Боевых порядков для гвардейских пехотных дивизий 1825 года»[320].

Стремление установить единый порядок в строевых занятиях привело к тому, что при главных квартирах 1-й и 2-й армий были созданы дивизионные учебные батальоны, подчиненные специально выделенным штаб-офицерам[321]. Учреждение таких батальонов ставило целью упорядочить вопрос обучения и установить единую систему, но вскоре они превратились в «экзерцицмейстерские школы» унтер-офицеров. В соответствии с приказом царя все унтер-офицеры должны были направляться в эти батальоны за год до выслуги лет[322].

Во второй четверти XIX в. полевая подготовка регулировалась рядом инструкций и наставлений, в частности действовали: «Руководство молодым офицерам к отправлению военной службы разных родов войск в военное время», «Полевой устав» 1846 г.

Подготовка шла в лагерях, куда выводились ежегодно все войска[323]. За два месяца в лагере отводилось только два дня на стрельбу в цель, а все остальное время уходило на маршировку. Этой стороне дела придавалось огромное значение. Научить массы передвигаться в боевых порядках оказывалось совсем не легким делом: это требовало огромного напряжения и времени. На Калишских маневрах 1835 г.