Русская армия и флот в XIX веке - страница 65

Стратегия предусматривала освещение систем известных военных теоретиков, при этом ни одна из этих систем не признавалась полностью приемлемой. Исходным пунктом курса было то, что «постоянных и безусловных правил для действий нет, и сама стратегия состоит из исследования элементов и средств и в оценке их влияния на ход войны». Генерал Медем, читавший этот курс, учил, что «никакая теория не может выучить искусству вести войны», она лишь может подготовить к этому.

Большое место занимала военная история, которая дополнялась курсом военной литературы. В учебный план входили также военная география и статистика, геодезия и топография, дополняемые черчением и съемкой. Остальные предметы занимали в учебном плане подчиненное положение.

В первые два десятилетия нащупывались как сам объект знаний, так и установление форм учебного процесса в академии. В отношении тактической подготовки был определен объем знаний в пределе полк — дивизия. В части стратегической — в пределе армии. Все остальные курсы должны были служить формированию офицера, способного мыслить оперативно-стратегическими категориями. Поскольку академия не имела готовых учебных курсов, то профессорам приходилось их создавать самим и размножать литографическим способом.

На этом этапе отмечается стремление приблизить учебный процесс к постановке преподавания в специальных классах кадетских корпусов. Это отметил Милютин. «Ныне, — писал он в 1851 г., — в курсе Военной академии слишком много школьного, теоретического, много педантизма; надобно сделать его более практическим, а для этого все предметы преподавания прямо и непосредственно связать с практическим применением их в самой службе»[417].

Милютин думал в данном случае решить эту задачу путем разумного сочетания теории с практикой, чтобы академия выпускала офицеров, способных ориентироваться в любой обстановке и быть мастерами военного дела. Его точка зрения противостояла взгляду Медема, который полагал, что задача высшей военной школы сводится к тому, чтобы вооружить офицера методом мышления, который он может применить на практике уже после окончания академии.

Руководящие же деятели министерства смотрели на академию как на воинскую часть, где офицеры лишь усовершенствуют свои практические знания. Указывая на эту сторону дела, Драгомиров писал: «Нельзя скрыть от себя то, что не только общие, но и специальные школы 50 лет тому назад в особенном авантаже не обретались. К ней (к науке. — Л. Б.) относились с враждебным недоверием, ее боялись. Это предубеждение доходило до такой напряженности, что при первоначальном обсуждении устава тогдашним генерал-квартирмейстером было подано мнение, что академических офицеров (нужно) расквартировывать казарменно, прикомандировав к полкам Петербургского гарнизона и подчинив не академическому, а строевому начальству; обязать их нести в полках караульную и строевую службу, а лекции посещать в свободное от занятий время и по вечерам»[418].

Что Драгомиров не преувеличивал, свидетельствует факт отсутствия в академии научной библиотеки. Боясь проникновения «опасных» мыслей, Николай I категорически возражал против ее создания и разрешил приобретать лишь учебную литературу. Для надзора за офицерами состоял штат из четырех штаб-офицеров, проводивших ежемесячное аттестование каждого слушателя. Заодно они неусыпно следили за преподавателями. Подбором этих офицеров занимался сам царь. Характеризуя установившуюся систему надзора, Милютин писал: «Малейшая провинность подвергалась взысканиям… За опоздание на лекцию ¼ часа объявлялся выговор, за получасовое опоздание или за невнимание офицера на лекции — суточный арест; за дурное салютование на карауле — выговор, за то, что офицер шел рядом с юнкером — арест. Каждый малейший случай служил поводом или к грозному приказу по академии, или же к не менее грозной беседе директора»[419].

Комплектование академии затруднялось тем, что в войсках не было достаточно подготовленных офицеров В период с 1832 по 1850 г. из войск в академию поступил 351 офицер, а окончило ее 235. В связи с недостаточным количеством поступающих решено было с 1840 г. направлять ежегодно в войска по 30 кадет для стажировки по квартирмейстерской службе и подготовки к поступлению в академию. С 1840 по 1850 г. был направлен 181 кадет. Из них поступило в академию 50, а окончило 35. Всего за первые 18 лет существования академии в нее поступило 410 чел., а окончил 271 чел.