Русская армия на чужбине. Драма военной эмиграции 1920—1945 гг. - страница 9

.

Окончание Советско-польской войны и подписание Рижского мирного договора между странами существенно осложнило жизнь русским и украинским формированиям на территории Польши: в их помощи больше не нуждались и интернирование формирований было не за горами. Отношение польских властей к бывшим союзникам оставляло желать лучшего, а скудные средства Главнокомандующего Русской армией генерала П. Н. Врангеля и Русского эвакуационного (до декабря 1920 г. политического) комитета Б. В. Савинкова подходили к концу. После высылки из Польши Б. В. Савинкова деятельность РЭК стала постепенно угасать, и к началу 1924 г. главным органом помощи русским эмигрантам стал Русский попечительский об эмигрантах комитет, образованный в 1921 г.[37]

Переход воинских частей на беженское положение был практически завершен к середине 1924 г.[38] Динамика численности интернированных хорошо видна в таблице 2.

Примечание: У – интернированные украинцы, Б – интернированные балаховцы, П – интернированные из частей генерал-майора Пермикина, Р – интернированные русские, В – интернированные, переведенные в рабочий лагерь.

* – с февраля 1922 г. лагерь был в стадии расформирования, интернированные, находившиеся в нем, были переведены в Стржалково.

** – до августа 1923 г. часть интернированных отправлена в Калиш, а 1157 переведены в рабочую часть лагеря.

Стоит сказать, что русские части, отошедшие на территорию Польши, находились в плачевном состоянии – имелись проблемы с дисциплиной, резко ощущался недостаток обмундирования и продовольствия. К примеру, около 50 % офицеров и солдат 2-й стрелковой дивизии 3-й Русской армии не имели обуви и верхней одежды. В результате ненадлежащего снабжения частей 3-й армии в Польше произошел конфликт между Русским эвакуационным комитетом и командованием армии. Польское командование поддержало Б. В. Савинкова и РЭК и около 30 старших русских офицеров были помещены в лагерь Дембие, а затем были вынуждены оставить армию.

В мае 1921 г. Б. В. Савинков вел переговоры с польским правительством о принятии казаков, находящихся в Польше, и чинов кавалерийского полка армии генерала С. Н. Булак-Балаховича и конного полка 3-й армии на службу в польскую пограничную стражу. По информации Савинкова в Польше в это время находилось около 3500 казаков различных войск, объединенных в дивизию двухбригадного состава с двухбатарейным артиллерийским дивизионом и сводным Кубанско-Астраханским дивизионом. Большинство казаков было сосредоточено в лагерях под Островом Ломжинским и в Рожанах. Дивизию предполагалось пополнить казачьей группой есаула Яковлева (900 человек)[40]. 24 мая 1921 г. Донской казачий есаула Фролова полк в составе 68 офицеров и 421 казака официально был зачислен в состав казачьих частей в Польше под названием 4-й Донской казачий полк[41]. Начальником образованного Управления интернированных казачьих частей в Польше был назначен полковник М. Н. Гнилорыбов.

28-31 мая 1921 г. в лагере в Острове Ломжинском состоялся съезд представителей казачьих частей в Польше. Председателем съезда был подъесаул Ульянов, товарищами председателя есаул Фролов и полковник Духопольников, секретарями – подхорунжий Ситников и хорунжий Кравченков.

Весной 1922 г. большевистская разведка отмечала, что штаб антибольшевистских сил в Варшаве находился в помещении Русского Красного Креста.

5 декабря 1922 г. польское МВД распорядилось провести перерегистрацию всех иностранцев в стране. Лица, прибывшие в Польшу до 12 октября 1920 г. и не получившие политического убежища, подлежали высылке. Эти меры коснулись некоторого числа русских и украинских военнослужащих.

К началу 1923 г. в различных европейских странах было образовано заметное количество русских воинских союзов. Иным образом дело обстояло в Польше: противодействие польских инстанций в регистрации русских военных организаций привело к образованию законспирированных офицерских союзов, к примеру Русского Варшавского военно-исторического кружка (или Академического союза) генерал-лейтенанта П. Н. Симанского, активно действующего с 1922 г. Генерал участвовал в общественной жизни русской колонии, сотрудничал с польским военным журналом «Bellona» и Военно-историческим бюро, позже возглавил Русский общественный комитет в Варшаве.