Русская доля - страница 26

Примерно так же устроено современное управление экономикой США. Каждая маленькая война впрыскивает дозу допинга в американскую промышленность. Правда, многие серьезные аналитики кричат, что ситуация коренным образом изменилась, что отработаны альтернативные приемы управления народным хозяйством, что вкладывать капиталы непосредственно в гражданские отрасли экономики выгоднее, – их не слышат. Или не хотят услышать. Вероятно, положение дел изменится только после большой встряски… брр.

Огромные арсеналы вооружений и множество людей, бряцающих оружием, одним своим существованием могут, конечно, подтолкнуть политиков к развязыванию войны. Но все же требуется некий casusbelle, оправдывающий принятие решения о совершении будущих убийств. Подобный повод ищется применительно к конкретной международной ситуации, а желание создать его выращивается на благодатной почве различия национальных характеров агрессора и жертвы. Но какой б ни использовался спусковой крючок войны, у близких по менталитету народов всегда есть возможность договориться. В конце концов, они могут просто-напросто объединиться и жить вместе. Вот почему в настоящее время военные конфликты между ними могут возникнуть разве что по недоразумению или по глупости.

Если ж национальные характеры существенно разнятся, при определенных условиях мелкие уколы и недоразумения могут перерасти в вооруженные столкновения.

Гитлер в 1939 году развязал большую войну потому, что основу мировоззрения национал-социалистов – «германская нация превыше всего» – не могли принять другие народы, и конфликт все равно был неизбежен. В настоящее время США решаются на одну военную акцию за другой потому, что большинство народов не разделяет их понятия о «правильном», то есть о демократическом по западному образцу политическом устройстве страны.

Сказанного достаточно, чтобы констатировать: действительные причины вооруженных конфликтов произрастают на противоборстве различных ценностных ориентиров. Война есть силовое столкновение моральных кодексов.

Итак, что мы имеем?

Народы различаются своим национальным характером. Четко и ясно.

Национальный характер – доминирующие особенности мироощущения относящихся к данной нации людей, обусловленные принятыми ценностными ориентирами. Ясно, но уже довольно расплывчато.

А вот последовательность «разделение ощущений, эмоций и чувств – первичные общественные группы – единомыслие, которое нельзя путать с подобномыслием, – ценностные ориентиры – мироощущение» чересчур сложна. Как далеко не каждая птица при тихой погоде долетит до середины Днепра, так мало кто захочет мысленно объять сию конструкцию. И после этого опять идут какие-то соображения о народах? Да какое дело нам, русским, до них! Когда мы научимся проявлять хотя бы минимальный эгоизм и говорить преимущественно о себе самих?

Хорошо, пусть следует этюд о русском национальном характере.

Со второй половины двадцатого века в психологию вообще, а в этнопсихологию – в частности, пришла математика, и они стали принимать облик настоящих научных направлений. Гуманитарного произвола, основанного на чьем-нибудь авторитетном мнении, стало меньше. Появились формализованные методы исследования. Были разработаны тесты со строгими правилами обработки результатов.

Один из них – предложенный еще в 1941 году Миннесотский многофакторный личностный опросник (сокращенно – ММЛО), вначале предназначаемый для диагностики психических заболеваний. Однако подключение к его доработке профессиональных математиков, отшлифовка системы вопросов, включающей как дискриминационные, так и контрольные, потенциально позволило расширить область его применения. Несмотря на неопределенную достоверность результатов этого теста в культурологических целях, он стал использоваться для выявления наиболее характерных личностных черт различных групп населения.

До Советского Союза этот тест добрался к середине шестидесятых годов двадцатого века и, конечно же, подвергся резкой критике в высоких академических кругах: недостойно прикладывать буржуазные выдумки к светлому социалистическому обществу. Как следствие, применялся он фактически подпольно, на малых группах. Известны кое-какие результаты опросов советских граждан в семидесятые годы, описанные, например, Ксенией Касьяновой. Для периода перестройки, бандитских девяностых и на начало двадцать первого века, сведений о применении ММЛО в России у меня, например, нет.