Русская фантастика 2010 - страница 48

— Девятый этаж, мальчик, семь лет… — говорила врач в сторону. — Нету? Как нету?.. Посмотрите в третьей машине! И там нет? Женщина, вы уверены, что ребёнок…

— Да, да! Боже, спасите его! — Несчастная бросилась к подъезду; её перехватили. Горький плач матери рвал душу.

Память, гадина, тотчас выдала ложную картинку. У меня свело скулы, многие так при упоминании лимона кривятся.

Полотенце, размотавшись, сползло с лица. Хотел поправить и чуть не соскользнул с узкого мостика: доски угрожающе закачались — мир под ногами ходил ходуном. Чувствуя, что падаю, я оттолкнулся и прыгнул вперёд и вверх. Уцепился за протянутый на крышу кабель и, с грохотом опрокинув таз, шмякнулся на балкон. Тело взорвалось болью.

Доска проскребла по бетону, улетая вниз, следом — вторая. Звука падения я не услышал, но там закричали. Кое-как поднялся, осмотрелся — вроде цел. Ладони ссадил, да ноет ободранное колено. Ерунда. Подобрал полотенце. Хоть в этом везёт: без тряпки — никак.

Пошатываясь, а кренило меня изрядно — непонятно только, с чего? — приник к закопчённому окну, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Постучал — нет ответа. Дети где-то в глубине квартиры: прячутся, глупые. Так двое или один? Я шарахнул каблуком по балконной двери — рама хрустнула, и дверь слегка приоткрылась. Из щели вырвались мглистые струи. Я ударил снова: дверь распахнулась. Со звоном брызнуло матовое от наполнявшего комнату дыма стекло. Горячий поток выметнулся навстречу, чуть не сбив с ног, и я уткнулся в пол: поверх длинным языком разворачивалась огненная полоса. Полотенце на лице было едва влажным, но идти назад… отступить? Нет! Прикрыв голову, я на четвереньках ввалился в обжигающее марево.

Превозмогая слабость, я опёрся на локоть, сел. За милицейским оцеплением, задрав головы, толпился народ; кто-то громко ахнул, указывая на дом. Я обернулся. На верхотуре, балансируя на узкой доске, с балкона на балкон шёл мужчина. Видимость из-за дыма отвратительная, ничего не разобрать, но этаж был… девятым. Окна — прямо над горящим участком восьмого. Девятый и сам уже полыхал, хотя бойцы расчётов старались вовсю.

Что там внутри? Сумеет ли парень вытащить ребёнка? Он явно не представляет, во что ввязался!

Человек осторожно продвигался вперёд. Люди затаили дыхание.

— Сестра, — я поймал за край халата пробегавшую медсестру. — Позовите вон того, чернявого, у носилок. Это Константин, наш медик.

— Мы займёмся вами, как только закончим с пострадавшими.

Мужчина наверху оступился, потерял равновесие, и толпа вновь ахнула. Но смельчак не растерялся: ласточкой перемахнув через перила, он оказался на балконе. Доска соскользнула, кувыркаясь, рухнула вниз. Мужчина вышиб балконную дверь и скрылся в квартире. Чёрный дым хлынул изнутри фонтаном, огненный факел облизал козырёк над балконом, вспузырил лохмотьями битумное покрытие и сник, оставив хлопья сажи.

Да что он творит, кретин! Спровоцировал выброс пламени! Нельзя так резко врываться в помещение: с притоком кислорода тление сменится горением. Сейчас там всё займётся, а поблизости ни одной автолестницы!

— Быстро зови Костю! — рявкнул я.

Медсестра ойкнула, прикрыв рот ладонью, и убежала.

— Давай, — убеждал я Костю. — Коли стимулирующее!

— Ты ненормальный! — орал он. — Сердце не выдержит! Посмотри на себя — в гроб краше кладут!

— Да я ходил два раза подряд! И три ходил! Ниче, выдюжу!

— Когда ты ходил?! По молодости!

— Коли, говорю!

— Ты отключился, Олег! Спёкся! Я что, слепой?

— Они десять раз задохнутся! — прорычал я. — Что ты меня жалеешь? Их пожалей!

Через минуту я уже сидел, поддерживаемый двумя санитарами, а Костя вкачивал мне гремучую смесь собственного приготовления. Разработал он её давно, когда я и в самом деле мог вновь ускориться после отключения. Но с тех пор организм изрядно сдал, сердце пошаливало, и между ускорениями требовался всё более длительный отдых. А уж искусственными включениями я не баловался лет пять.

— Только не дури, — сказал Костя. — Я тебя прошу. Без геройства, ладно? У тебя давление и пульс запредельные. С такими в реанимацию отправляют. А ты…