Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - страница 17

Результатом Хайченского набега был взрыв железнодорожного моста, у которого оказались перебиты пояса обеих ферм; середина моста несколько перекосилась, повернувшись вокруг продольной оси. Судя по частной японской телеграмме, помещенной в газетах, железнодорожное сообщение было быстро восстановлено. Таким образом, сами японцы признают, что в течение некоторого времени движение было прервано – по главной коммуникационной линии японских армий. Потери отряда заключались в двух офицерах ранеными (один вскоре умер), тогда как нижних чинов убито 13, без вести пропало 2, ранено 19 (при этом почти все потери были вызваны не боем за взятие моста, а при возвращении, когда отряд, будучи окружен, пробивался с боем).

Сравнивая рассмотренные три набега, нельзя не обратить внимание на довольно характерное различие между двумя набегами конных масс генерала Мищенко и набегом 4 сотен полковника Гилленшмидта – как относительно постановки самой идеи операции, так и по подготовке к ее исполненению.

В первом набеге свободная воля начальника конного отряда в стремлении к поставленной цели – уничтожению обозов и запасов японцев – была стеснена главнокомандующим, который «рекомендовал особенному вниманию склад у ст. Инкоу».

В майском набеге на конный отряд с 6 конными орудиями возлагалась невыполнимая задача – истребляя склады и запасы японцев, задержать наступление их армий в течение 3-недельного периода.

Полковнику Гилленшмидту задача взорвать железнодорожный мост на участке Ляоян – Дашичао давала полную возможность проявить самую широкую личную инициативу.

Движения на Инкоу и за Факумынь не удовлетворяли двум главным условиям успешности набегов – скрытности и быстроты; набег на Хайчен был совершен при полном соблюдении и скрытности (единственное нарекание – относительно движения 8 февраля при возвращении) и быстроты.

В набегах конных корпусов присутствовал лишь один целесообразный бой – под Инкоу, а остальные нецелесообразные и притом случайные бои представляли картину полного отсутствия планосообразности (в особенности характерен в этом отношении опять же бой под Инкоу).

Исполнение набега к Хайченскому мосту, бой за взятие моста и взрыв последнего вполне соответствовали поставленной цели и были проведены вполне планосообразно.

Оба набега конных отрядов Мищенко характеризуются неудачей в достижении поставленой цели; в Хайченском набеге задача, возложенная на отряд – взрыв одного из мостов на железной дороге, – была выполнена блестяще.

Таким образом, набеги на Инкоу и за Факумынь являются, к сожалению, примерами того, как не надо организовывать набеги (рейды), а Хайченский набег служит положительным образцом, который смело можно поставить в один ряд со знаменитыми рейдами североамериканской конницы, а по абсолютной скорости одного перехода с боем и взрывом железнодорожного моста полковник Гилленшмидт превзошел все, что до него присутствовало на страницах военной истории.

Помимо трех рассмотренных набегов (рейдов) русской конницы в Русско-японскую войну имели место отдельные поиски небольшими партиями в тылу японских армий – для разрушения железнодорожной инфраструктуры. Следует обратить внимание на действия разъездов поручика Левшановского, хорунжего Груничева и корнета Мааса, которые вечером 19 декабря вывели из строя железнодорожное полотно и подорвали телеграфные столбы в 10 км севернее Хайчена. На этом участке потерпел крушение паровоз, шедший из Ляояна. Действия этих разъездов вызвали у японцев тревогу, сопровождающуюся орудийной стрельбой. Разъезд корнета Мааса по окончании операции направился на Ньючжуан, в окрестностях которого вывел из строя японский полевой телеграф.

В январе 1905 г. во время боев у Сандепу, когда отряд генерала Мищенко был у Лайдунгоу всего в 12 км от железной дороги, были высланы разъезды – по взводу 15-рядного состава из охотников. Цель – разрушение железной дороги. Разъезд сотника Миронова повредил полотно в 12 км южнее Ляояна, разъезд сотника 1-го Читинского полка Сарычева вышел под утро к железной дороге в 8 км южнее Ляояна, где вследствие наступления дня был обнаружен, успев взорвать лишь рельсы.