Русская повседневная культура - страница 39
Но эти победы не могли заслонить собой другое страшное испытание для Руси — монголо-татарское нашествие. Римский папа предложил Александру свою помощь, если тот выполнит два условия: примет от него корону и коронуется и второе — примет католичество. Александр Невский корону взял, но от православия не отказался. Это был шаг истинно политического деятеля, стоявшего у истоков русской государственности, понимавшего, что этот путь может лишить русских возможности будущего самоопределения. Александр Невский выбрал для спасения Руси компромисс с монголами, тем более что уже многие русские князья до него побывали у монголов, принося им свою дань.
Оставим историкам повествование о том, как Александр Невский ездил «на поклон» к завоевателям-монголам>{29}.
Скажем только, что великий воин и государственный деятель переступил через свое самолюбие ради спасения Родины, ибо как никто другой понимал, что северные соседи были готовы проглотить нашу страну.
Но далеко не у всех русских князей было время обдумать ситуацию и проявить какую-либо гибкость. Юг сразу же постигла печальная участь.
Древняя русская столица Киев пала под натиском полчищ завоевателей. Жители города сражались до последнего. Монголы разрушили Киев до основания, и с тех пор он долгие века оставался в запустении.
Большинство земель Руси были поруганы и разорены. На месте городов и сел высились груды развалин, поля были усеяны мертвыми, которых некому было хоронить. Оставшиеся в живых прятались в лесах.
В это трудное время для Руси Даниил (1261–1303), младший сын Александра Невского, правнук Всеволода Большое Гнездо, становится князем Московским (1280–1303). Он получил Москву в удел от брата, великого князя Владимирского Дмитрия, около 1276 года. Даниил Александрович был первым московским князем и родоначальником московских князей. В 1300 году он присоединил к Московскому княжеству Коломну и ряд волостей, а в 1303 году получил по завещанию князя Ивана Дмитриевича Переславль-Залесский.
В годы княжения Даниила Москва начала расширять свои границы и влияние, чтобы позднее превратиться в Московское государство.
Известно, что в 1332 году московский князь Иван Калита добился от Орды права собирать «выход» (денежную дань) со всех северо-восточных русских княжеств и Новгорода. С этого момента закончилось баскачество на Руси и фактически пошло к концу иго Золотой Орды, называемое у нас монголо-татарским. Но до полного освобождения было еще далеко.
У Московского княжества не было союзников: ни искренних, ни корыстных. Для уходящей Руси и рождающейся России друзьями были православные: греки, болгары, сербы, грузины, валахи. Но в 1385 году турки взяли Софию, в 1389 году победили сербов на Косовом поле, после чего через год оккупировали Болгарию, а с 1394 года началась блокада Константинополя. В эти же годы (1386–1403) Тимур обескровил Грузию.
Казалось бы, у Москвы было мало шансов обрести независимость, тем более что в 1353 году по московской земле прокатилась чума[2].
И даже кровавая победа на поле Куликовом 8 сентября 1380 года не изменила общего положения.
Предание из Никоновской летописи гласит, что однажды к великому князю Московскому Дмитрию явился волынский воевода Боброк и позвал его на передовые дозоры, чтобы сообщить что-то важное. Оказались князь и воевода среди широкого поля между рекой Непрядвой и Доном, а называлось оно Куликовым. Сошел Боброк с коня, припал к земле и долго слушал. А потом сказал Дмитрию: «Я слышал, как земля горько и страшно плакала: на неприятельской стороне казалось, будто плачет женщина-мать о детях своих, и голосит по-татарски, и разливается слезами; а на русской стороне, казалось мне, будто девица плачет тонким свирельным голосом, в большой скорби и печали. Знай, княже, ты одолеешь врагов своих, но твоего воинства падет под острие меча многое множество!»
Настоятель Троицкого монастыря Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на битву такими словами: «Без всякого сомнения, господин, со дерзновением пойди противу свирепства их, никакоже ужасайтеся, всяко поможет ти Бог».