Русская Прага - страница 42

Февральская революция в России еще больше окрылила Томаша Масарика. Однако последовавшие затем октябрьские события 1917 года заметно охладили его революционный подъем.

Стремление большевиков к миру с врагами Чехии — Австро-Венгрией и Германией, выдавливание из страны мыслящей части интеллигенции, благодаря которой, в общем-то, и стала возможной победа пришедших к власти социал-демократов во главе с Лениным, — все это настроило Томаша Масарика на критическое отношение к происходящим в России событиям. Большевиков он считал дилетантами.

Большевистская пропаганда не оставалась в долгу и в ответ называла Масарика «палачом революционного движения», «поджигателем агрессии», «организатором приюта для белогвардейских элементов».

В отличие от русского официоза, русские эмигранты боготворили Масарика и были благодарны ему за помощь. Так сложилась жизнь первого президента Чехословацкой республики, что он до последнего своего вздоха был связан с русскими людьми.

Когда здоровье Томаша Масарика ухудшилось и ему понадобилась сиделка, семья президента пригласила русскую сестру милосердия Ксению Родзянко. Дочь Масарика Алисия была знакома с Родзянко по работе в Красном Кресте. С ее помощью Ксения в начале двадцатых годов эмигрировала в Прагу и нашла здесь работу.

На полях сражений Первой мировой войны Родзянко приобрела колоссальный опыт сестры милосердия. Многие в Праге пользовались ее услугами медсестры и отзывались о ней как об исключительно чутком, отзывчивом и внимательном человеке. Очевидно, все эти качества были учтены семьей Масарика при подборе кандидатуры для ухода за больным президентом.

Как утверждает русский ученый И. М. Порочкина, к концу жизни знаменитого пациента Ксению стали считать членом семьи Масариков. Будучи образованным человеком и владея несколькими языками, Ксения читала больному Масарику газеты, журналы, книги на разных языках, писала под диктовку письма, возила его в кресле на прогулки. Таким образом она помогала Томашу Масарику до последней минуты его жизни, как могла, скрашивала горькие дни болезни. А потом присутствовала на его похоронах и плакала о первом президенте Чехословакии как о близком ей человеке…

Своим милосердным служением умирающему Масарику она по-своему отблагодарила его за подвиг во имя спасения многих ее соотечественников. Об этой самоотверженной русской женщине мало что известно. По одним сведениям, она была арестована в Праге в 1945 году вошедшими туда вместе с Красной армией советскими спецслужбами, вывезена в лагеря на территории Советского Союза, где впоследствии и погибла. Иные неуверенно утверждают об имеющихся якобы свидетельствах, что дожила она в России вплоть до семидесятых годов прошлого века. Возможно, будущие исследования откроют что-то новое.

Русская эмиграция в Праге в 20–30-х годах прошлого века, помимо президента Томаша Масарика и премьер-министра Карела Крамаржа, получила мощную поддержку в лице русской супруги Крамаржа Надежды Николаевны.

Даже после того как между Крамаржем и Масариком сложились неблагоприятные отношения и премьер-министр вынужден был уйти в отставку, Карел Крамарж по-прежнему оставался очень известным и авторитетным политиком не только в Чехословакии, но и далеко за ее пределами. Надежда Николаевна оказывала большое влияние на своего мужа. Таким образом, оба они стали надеждой и опорой для многих русских эмигрантов в Праге.

Очевидно, во всей истории Чехии Карел Крамарж остался единственным политиком, который придавал в своей деятельности такое огромное значение России. И хотя современные историки частенько называют его «прорусски настроенным чешским буржуа», они не совсем точны в своих определениях. Крамарж прекрасно видел все недостатки российского общества и отнюдь не хотел переносить их в Чехию, он просто стремился к процветанию своего народа в содружестве с соседними братскими славянскими странами, в первую очередь — с сильной Россией. Даже великая и единственная любовь Крамаржа к русской женщине Надежде была удивительным образом вплетена в канву его жизненных и политических принципов.