Русская православная церковность - страница 36
Конечно, согласно учению, этот процесс освящения, т.е. сообщение святости от одного освященного предмета к другому должен сопровождаться молитвой — актом отнюдь не материальным, а духовным. Отношение к освящению как к духовному акту, совершающемуся в результате действий только механических, свойственно языческой магии и должно быть чуждо христианству, так как Христос учил нас Богу поклоняться «в духе и истине» (Ин 4:24). К сожалению, этот завет Христов, хотя и сохраняется в церковном вероучении, на практике постоянно нарушается: освящение людей в таинствах, обрядовые действия, представляющие собой внешнее выражение актов освящения, хотя и сопровождаются произнесением установленных Церковью молитвословий, однако часто не затрагивают ума и сердца ни объектов таинства или обряда, ни субъекта (т.е. того, кто их совершает).
Что касается совершаемых в православии обрядовых действий, через которые, при сопровождении их молитвенным обращением к Богу, происходит преподание благодатного освящения, то они весьма разнообразны. Наиболее употребительны поклоны, предваряемые обычно осенением себя крестным знамением. Очень часто вслед за поклоном («поясным» или «земным») следует лобызание (целование) иконы, креста или другого освященного предмета (например, священнослужители целуют край престола, кресты, нашитые на отдельных предметах облачения). К освящающему предмету (ко кресту, к иконе, чаше и др.) нередко прикасаются не губами, а лбом или какой–либо частью тела, особенно когда с ней связываются болезненные ощущения. В последнем случае почитание лица, изображенного на иконе, сочетается с молитвой об исцелении.
В некоторых православных церквах молящиеся прикасаются кончиками пальцев сначала к иконе (или к другому объекту почитания), а потом ко лбу, как бы перенося на себя благодать, источаемую от иконы или другого ранее освященного, а теперь освящающего (сообщающего освящение) предмета.
Широко практикуется помазание елеем, предварительно освященным осенением его крестным знамением (благословением) с произнесением соответствующей молитвы, что включается обычно в праздничную вечерню. Нередко елей для помазания берется из лампады, горящей перед праздничной или особо чтимой иконой, — считается, что само использование его в возженной перед святыней лампаде уже сообщает ему освящение.
Освящающее воздействие благодати через материальные ее носители, т.е. через освященные предметы было хорошо известно ветхозаветному человечеству, в том числе и обладавшему истинным боговедением Израильскому народу. Освященные предметы, носители благодати, вызывали благоговение, чувство, родственное страху, но, в отличие от физиологического и бытового страха, включающее элемент радостного возбуждения, доходящего нередко до восторженного ликования. Такими объектами являлись для израильтян гора Синай, на которой получено было Моисеем Божественное Откровение, ковчег Завета, где хранились скрижали Завета, скиния, а со времен Соломона — Иерусалимский Храм с его утварью и убранством. Однако в самой скинии, равно как и в Храме, при всей их святости было место наиболее освященное — Святое святых.
Стоит отметить, что если в христианской Церкви употребление священных предметов сопряжено с многочисленными «табу», особенно по отношению к мирянам, т.е. ко всем, не являющимся носителями сакрального облагодатствования (запреты касаться престола, евхаристической утвари и многие другие), то в Израиле эти запреты охватывали много более широкую область религиозной жизни: нельзя было входить во «Святое святых» (только первосвященник входил, и притом только раз в году — Лев 16:2; Евр 9:7), нельзя было употреблять в качестве обычной пищи хлебы предложения (Исх 19:30; Мф 12:3–4), прикасаться к ковчегу Завета (2 Цар 6:6–8), существовали и другие, довольно многочисленные обрядовые и бытовые запреты.
Категорический запрет не только почитания, но даже создания каких–либо изображений, преподанный Израильскому народу в тексте второй (в западном христианстве часто составляющей заключительную часть первой) заповеди, навсегда предопределил отсутствие чего–либо, напоминающего иконопочитание, в Израиле, в иудаизме, а позднее — в исламе. Целенаправленность этого запрета ясна: единобожию Израиля предстояло в течение многих столетий подвергаться столь могучему влиянию со стороны языческой идололатрии окружающих народов, что надо было устранить возможность возникновения любых, даже мельчайших поводов для отклонения от почитания истинного Бога, а таким поводом легко могло стать любое изображение человека, животного, даже растения и т.п.