Русская [СИ] - страница 7

Я снова смотрю на него. И снова, как и впервые, когда он задал этот вопрос, вычерчиваю на светлой коже полукруг с тремя отходящими вниз лучами, — половину солнца. Лучше половина, чем ничего. Лучше стремиться к ней, чем к целому. Целое далеко, целое — в небе, как журавль. А меленькая и дорогая сердцу «синичка-половинка» — здесь. В моих объятьях.

Джаспер доволен ответом. Хитро взглянув на меня, он за миллисекунду меняет наше местоположение, переворачиваясь на живот. Теперь я на простынях. Теперь он нависает сверху.

И длинные волнистые волосы бежевого цвета — когда за окном солнышко, их блеск напоминает позолоту, я помню — щекочут мое лицо.

Мужчина наклоняется ко мне, пробравшись руками под спину. Приподнимает, заставляя полностью оказаться в своей власти.

— Пусть тебе чаще снятся кошмары, Белла, — шепчет, прежде чем вернуть мой поцелуй.

…Этой ночью надеть ночнушку обратно мне так и не приходится.

На шипящей сковородке жарится яичница. С удивленным выражением лица, как в первый раз, я стою, наблюдая за превращением неразборчивой бело-желтой массы в сначала густое, а затем твердое блюдо. Лениво поддеваю края деревянной лопаткой, чтобы не пригорали. С наслаждением посматриваю время от времени в окно, за которым солнечным пейзажем искрится пятачок сада с одной несчастной клумбой, а чуть вдалеке — блестящее маленькое озеро. Джаспер говорит, там водятся рыбки — он продает их местным детишкам в аквариумы. По воскресеньям.

Как сегодня, например…

Вообще, воскресенье — лучший день недели. И не потому, что выходной, и не потому, что последний. А потому, что домашний. По-настоящему, а не по какой-то причине. Не из-за того, что надо сказать, что он «домашний».

У нас с отцом договор: уикенды я провожу вне резиденции. Удобнее ему, потому что можно без боязни наткнуться на меня проводить званые вечера, и удобнее мне, потому что напыщенных старомодных индюков, приходящих, дабы обсудить соглашение с Китаем или Индией на постройку заводов, слушать и видеть не приходится. Мы оба в выигрыше. И мы оба, как можем, боремся с вынужденным сожительством. Спасают разные крылья дома…

А в домике Джаспера все по-другому. Да, здесь две комнаты и очень, очень мало места — едва влезает кровать, — но это не имеет принципиального значения, даже приняв во внимание тот факт, что кладовка Рональда больше его кухни раза в два.

«В тесноте, да не в обиде», как говорится. А лучше «В тесноте, да с ним».

Я искренне люблю этот домик как раз за то, что можно не волноваться, заперта ли дверь, потревожит ли нас кто-нибудь и какого черта внизу собралась армия предпринимателей.

На небольшой кровати с толстым матрасом, на простынях, где без всякого стеснения написана фраза, наиболее точно характеризующая род наших занятий здесь, я чувствую себя счастливой.

Я обнимаю Джаспера, я могу целовать его, я засыпаю с ним, а когда открываю глаза, он всегда рядом. Спит как ребенок: на спине, заложив руки за голову. Спит и хмурится во сне. А волосы на удивление красиво разметаны по подушке.

Он не любит просыпаться рано. Он утверждает, что «сова» с рождения, и никто, ничем и ни за какую оплату это не изменит. Тем более если учесть тот факт, что вчера до часу мы были в клубе.

Яичница начинает подгорать, и я выключаю огонь, ловко перекладывая еду на большую тарелку — их всего две на полке. Достаточный, почти походный минимум. Однако нам хватает.

Меня всегда спасают лекарства: от головной боли, обиды, ярости, слез, горечи — от чего угодно спасают. Один маленький, легонький вдох — ни шприцов, ни таблеток, ни еще какой-то дряни из низкобюджетных фильмов — и все. Ласковыми касаниями успокаивая внутри все, что мешает ровно дышать и наслаждаться жизнью, «пыль Афродиты» (кодовое имя: П.А.) творит чудеса. Помогает почувствовать себя человеком.

У Джаспера она всегда есть. Я не имею представления, откуда, да и, честно, особо не хочу находить ответ. Просто приятно знать, что есть еще на этом свете средство, которое без явных последствий способно успокоить и привести в чувства даже после самой бурной ночи. Или эту ночь, как вчера в клубе, устроить…