Русские цари - страница 7

Петр III, сам русский только наполовину, женился на немке Софии Фредерике Августе фон Анхальт-Цербстской, ставшей впоследствии Екатериной II. Ему подражали все его потомки, за исключением Александра III, женившегося на датчанке. В родстве были дома Гессен-Дармштадтский и Вюрттембергский (Павел I), Баден-Баденский (Александр I), Прусский (Николай I), еще раз Гессен-Дармштадтский (Александр II) и Гессенский (Николай II). Поэтому доля русской крови в династии настолько уменьшилась, что у последнего императора составляла всего 1/64. И это не просто математические забавы. Этот факт приобрел значение во время первой мировой войны, поскольку русские осознали, что ими правят, собственно говоря, противники — немцы. В прежние времена родство русского императора с немецкими курфюршескими домами очень часто сказывалось положительно: Александр I при Наполеоне протестовал против низложения своих южно- и западно-немецких родственников, Николай I имел особенно сердечные отношения с Гогенцоллернами, а русско-прусское и русско-германское сотрудничество на протяжении всего 19 в. в значительной степени вообще основывалось на этом: оно было невосприимчиво к панславистским нападкам и существовало между монархами даже в эпоху официального русско-французского содружества, когда Николай II и Вильгельм II в 1905 г. в Бьерке попытались вновь обрести старую основу. Однако во время первой мировой войны именно почти немецкое происхождение Николая II и полностью немецкое — его супруги Александры (Алисы Гессенской), которую считали немецким агентом, содействовало дискредитации династии и, в конце концов, ее краху.

Этот крах был тем более горьким, что с 1905 г. страна имела неплохой шанс превратиться в парламентскую монархию. Последние императоры уже давно не имели той самодержавной власти, с которой Иван IV некогда начал династию царей. Россия от автократии через стадии абсолютизма, просвещенного абсолютизма и позднего абсолютизма уже дошла до конституционной монархии.

Автократия на языке историков — это специфический термин для обозначения форм власти в Византии и России. Хотя слово «самодержавие» является современным и впервые встречается в России в «Манифесте о воцарении» Анны от 28 февраля 1730 г., но титул «самодержец» старый и уже в античные времена присваивался великим военным вождям. В Византии термин «автократор» сначала служил переводом римского слова «император», позже титулом императора, который должен был выражать происхождение власти непосредственно от Бога. В России с 90-х годов 15 в. он использовался только при случае, так что и здесь, как и в отношении царского титула, можно предположить, что верховенство ханов было только что «сброшено». Но тут также сохранилась греческая традиция, поскольку во внешнеполитических договорах титул появляется только после основания Московской патриархии в 1589 г., а во внутригосударственном обиходе только при новом формулировании официального титула в 1654 г. после присоединения Украины. Но, независимо от этих дат и уловок, можно (и принято было) обозначать эту систему как автократию уже задолго до этого и еще долго после этого.

Русское самодержавие имеет генуинный и византийский корни. Первый восходит к прочному положению, которое приобрели великие князья после распада Киевской Руси со второй половины 12 в. на северо-востоке (Владимиро-Суздальское княжество). Отличная от западноевропейской социальная структура (отсутствие третьего сословия, ленного дворянства), в частности, сыграла решающую роль в том, что здесь не произошло формирование феодализма в смысле делегирования властных прав и, тем самым, возникновение сепаратизма и (политических) сословий. В отсутствие теории неповиновения имели место только слабые протесты против все более усиливавшейся, в том числе и с помощью церкви, княжеской власти, которая вдобавок ориентировалась на монгольско-татарский пример. Византийский корень выразился в отношении власти к православной церкви, но прежде всего в «translatio imperii» после упадка Византии в 1453 г., то есть в том, что Россия стала преемницей Византии. Для практики, разумеется, было важнее царствование Ивана IV. Он хотел с помощью опричнины осуществить самодержавие в чистом виде и для этого создал государство в государстве, поскольку желал искоренить последние остатки так называемых претензий удельных князей на московский трон. Во время этого террора, оправдывавшего прозвище «Грозный», он нанес значительный урон высшему дворянству, боярству, тогда как низшее дворянство (служилое дворянство) и тогда, и позднее оказалось опорой самодержавия.