Русские и русскость - страница 22

Но естественно, что государство такая ситуация не устраивала. Поэтому русское государство всеми силами стремилось преодолеть русскость.

«Нового человека» стали создавать ещё московские государи: человека-винтика, человека-функцию — орудие, «артикулом предусмотренное». Просто большевики объявили об этом во всеуслышание и добились наибольшего успеха. Но и сами русские — начальники разных эпох — не смогли убить русских в самих себе, и поэтому копали под основы своего собственного господства, которые оставались им глубоко чуждыми. Это наблюдается и сейчас…

Отсюда жестокость власти, пренебрежение к соотечественникам, коррупция и взаимная злоба, презрение к законам, обычаям, религии.

Поэтому во все эпохи русское государство не любило русских и им не доверяло и считало иностранцев и инородцев гораздо более лояльными, поэтому их и поддерживало. Специфика русского государства со сменой эпох становилась всё рельефнее. Постепенно нарастала и государственная русофобия. Своего апогея она достигла в наше время.

Государственная деспотия в огромной степени способствовала развитию среди русских людей индивидуализма. При деспотизме господствуют вертикальные социальные связи. Индивидуалистом легче управлять, и он сам меньше зависит от окружающих, подчиняясь только начальству. При большевиках «государственный», чиновничий взгляд на людей как на объект эксплуатации проник во все слои общества. Русские стали друг другу чиновниками.

Всё это время русский народ не был единым политическим субъектом, но был организован в соответствии с принципами, унаследованными из Киевской Руси, где политическими субъектами были отдельные общины — земли. На их место пришли социально-идеологические группы русских, которые и были политическими субъектами. Такими группами являлись дворяне, интеллигенты, большевики и пр.

Государственная русофобия, недоверие к русскости, ее принижение, стремление преодолеть национальную сущность стало идеологическим знаменем некоторых русских социально-политических групп, особенно близких к власти и (или) претендовавших на неё, например либеральной интеллигенции. Русская русофобия была и важным средством поддержания социально-групповых границ реальных политических субъектов. Отсюда появилось, например, и казачье самостийничество.

В настоящее время российская имперская государственность подошла к своему логическому завершению. С одной стороны, она стала абсолютно русофобским и не выполняет свою главную миссию — не ведёт борьбу с агрессией исламского Юга, а, наоборот, ей способствует.

С другой — при большевиках государством была уничтожена самоорганизация русских. Поэтому просто некому подняться и свергнуть деградирующее чиновничество — такой силы нет. И чиновники смогут спокойно добить и государство, и самих себя, и никакая «оппозиция» не сможет их реально заменить.

Скорее всего, всё будет разрушено до основания. И только потом будет дано «новое начало».

Смысл и суть русского государства чётко передаётся высказыванием «Цель оправдывает средства». «Какой кошмар!» — скажете вы. Но будете правы лишь наполовину. Кроме русофобии, издевательств над людьми и отдельным человеком в русском государстве было и другое.

Принцип «Цель оправдывает средства» предопределил огромные, небывалые достижения, невозможные в обычном обществе с тем же уровнем ресурсов и социальной организацией. Кроме бескомпромиссного целеполагания огромную роль сыграла и природная одарённость русских в самых различных областях. Это не только грандиозные военные победы, выход в космос, крупнейшая в мире сухопутная держава, но и русская культура, в которой русские за триста лет сделали больше, чем представители величайших цивилизаций за тысячи лет.

Русского ничто не ограничивало в достижении цели: ни законы, ни традиции, ни сила врагов, ни противодействие природы, ни собственная слабость — ничего, кроме такой же личной воли.

За достижение целей было заплачено непомерно много. Русские не постояли за ценой и добились адекватных результатов.

Суть великорусской истории передаёт отнюдь не мусоленье «берёзок» и «смирения», а чеканные слова Старшей Эдды.