Русские и шведы от Рюрика до Ленина. Контакты и конфликты - страница 40

стр.

Вскоре Прозоровского и Черкасского заменил боярин князь Юрий Долгорукий, который потребовал от Котошихина, чтобы тот написал донос на прежних воевод. За это боярин обещал подьячему повышение по службе и помощь в возвращении отцовского имущества. Не доверяя известному своим крутым нравом воеводе, подьячий решил бежать в Польшу, не дожидаясь мести Долгорукого.

В конце лета или осенью 1664 г. Котошихин перешел границу, а в следующем году в приходно-расходной книге Посольского приказа появилась запись о том, что подьячий Котошихин «своровал, изменил, отъехал в Польшу». В Польше он был принят на службу при канцлере Великого княжества Литовского.

Но в Польше он не задержался и вскоре отправился в Силезию, Пруссию, потом в Любек, а оттуда — в Нарву. 24 октября 1665 г. он подал ингерманландскому генерал-губернатору Якобу Таубе, которого он знал со времени своей поездки в Стокгольм, прошение о принятии его на шведскую службу, в котором он сообщал основные сведения о себе.

«Муж ума несравненного»: диссидент или шпион ___Ю5

Рассмотрев прошение Котошихина, Государственный совет решил выдать ему 200 далеров и привезти его в Стокгольм, «так как до сведения нашего дошло, что этот человек хорошо знает Русское государство, служил в канцелярии великого князя и изъявил готовность делать нам разные полезные сообщения». Между тем о пребывании Котошихина в Нарве стало известно новгородскому воеводе В.Г. Ромодановскому и он, ссылаясь на недавно подписанный Кардисский договор, один из пунктов которого предусматривал выдачу перебежчиков, потребовал от Таубе выдачи беглого подьячего. Однако шведы не хотели упускать из своих рук ценного агента. Таубе ответил, что он приказал найти перебежчика, но тот исчез.

Под именем Ивана Александра Селицкого Котошихин прибыл в Стокгольм в феврале 1666 г. и через переводчика Улофа Баркхусена подал королю челобитную с просьбой определить его на службу и поручить какому-нибудь студенту обучать его шведскому языку. В свою очередь он был готов обучать шведов русскому языку. В конце марта 1666 г. он был принят на службу в штат королевской канцелярии с жалованием в 300 далеров, «поелику он нужен нам ради своих сведений о Русском государстве». По поручению канцлера графа Магнуса Делагарди, разглядевшем в перебежчике острый ум и широкий кругозор, он начал работу над своим сочинением о Московском государстве. Вполне возможно, что в это время он встречался со шведским историографом Юханом Видекиндом, который в это же время по поручению Делагарди работал над своей «Историей шведско-московитской войны».

К лету 1667 г. Котошихин закончил работу над книгой и даже составил оглавление — «роспись главам и статьям», по которой легко ориентироваться в тексте. Состоящая из 13 глав и 235 статей книга содержит систематизированную информацию о царской фамилии, служилых людях, дипломатии, дворцовом хозяйстве, структуре и повседневной практике государственных учреждений, местном управлении, а также о быте и нравах русских людей. Несмотря на пренебрежительное отношение к покинутому отечеству, невежеству и предрассудкам московского общества, в целом Котошихину удалось создать довольно объективную картину русской жизни. Именно поэтому его сочинение приобрело широкую известность и стало одним из самых цитируемых источников по русской истории XVII в.

В конце 1666 г. Котошихин поселился в южном предместье Стокгольма у русского толмача Даниила Анастасиуса. Анастасиус отличался склонностью к крепким напиткам, а во хмелю был буен и частенько поколачивал жену Марию Валентину, и она уходила от него. Котошихин пытался мирить их, и одна из попыток примирения закончилась пьяной ссорой и бытовым убийством. Вот как пишет об этом хорошо знавший Котошихина переводчик Улоф Баркхусен: «Анастасиус подозревал Селиц-каго в порочной связи с своей женой, однажды, быв оба дома в нетрезвом виде, они заспорили между собою: начались с обеих сторон упреки и брань, Селицкий в запальчивости гнева нанес Анастасиусу несколько смертельных ударов испанским кинжалом, который в это время имел при себе».