Русские отцы Америки - страница 13

Его творческое наследие составили около четырёхсот научных статей, несколько десятков книг, более двухсот изобретений. После смерти В. Ипатьева Американский союз химиков учредил ежегодный приз его имени. Известный американский нефтехимик Ф. Уитмор опять повторил мнение о том, что «среди многих замечательных химиков Россия дала миру трёх выдающихся – М. В. Ломоносова, Д. И. Менделеева и В. Н. Ипатьева». А на родную землю память о нём вернулась спустя почти четыре десятка лет: в 1990-ом году Академия наук восстановила его в правах действительного своего члена.

В книге воспоминаний «Жизнь одного химика» Владимир Ипатьев писал:

«Таким образом, с самого начала своей работы в немецкой компании я не только научил работать под высокими давлениями, но сделал очень интересное открытие, указав на громадное значение фактора давления на ход химических реакций.

Несомненно, мой авторитет в глазах немецких химиков возрос еще в большей степени.

С 20-го июня в Берлине началась «Русская ученая неделя», в которой приняли участие 20 русских учёных, представлявших разные научные дисциплины. Я и А. Е. Чичибабин, представлявшие русскую химию, были приглашены на обеды к разным немецким учёным: к проф. Берлинского Университета д-ру Шленк, к д-ру Гессу, работавшему в Кайзер Вильгельм Институте и к д-ру С. Neuberg’y – биохимику, директору Биохимического Института в Далем. Кроме того, я был гостем у д-ра Нернста, где я познакомился с проф. Einstei’нoм и во время обеда сидел с ним рядом за одним столом. Я помню, что один из немецких профессоров спросил меня, почему я совсем не покину СССР и не переселюсь заграницу для продолжения своих научных работ, где я найду, несомненно, гораздо более удобств, чем у себя на родине. Я в то время не имел ни малейшей идеи покинуть свою страну, так как считал, что буду в состоянии приносить ей пользу, и верил, что общими усилиями мы будем в состоянии побороть все препятствия, стоявшие на пути установления нормальных условий, как для научной работы, так и для общественной жизни. Я не замедлил ответить моему собеседнику, что я, как патриот своей родины, должен оставаться в ней до конца моей жизни и посвятить ей все мои силы.

Проф. Эйнштейн слышал мой ответ и громко заявил: «вот этот ответ профессора я вполне понимаю, так надо поступить». И вот прошло 4–5 лет после этого разговора, и мы оба нарушили наш принцип; мы теперь эмигранты и не вернулись в свои страны по нашему персональному решению, а не потому, что были изгнаны нашими правительствами. Конечно, каждый из нас постарался объяснить своё невозвращение известными мотивами, но факт остаётся фактом: мы изменили нашим убеждениям и покинули свою родину. Впоследствии я откровенно опишу все свои переживания относительно моего решения не возвращаться в течении известного времени в СССР, и, может быть, читатель найдёт мои основания заслуживающими оправдания. Но у меня самого в душе до конца моей жизни останется горькое чувство: почему сложились так обстоятельства, что я все-таки принуждён был остаться в чужой для меня стране, сделаться её гражданином и работать на её пользу в течении последних лет моей жизни?».

Американский химик и физик, крупный организатор американской науки, специальный советник по науке и технике президента США Д. Н. Эйзенхауэра в 1959–1961-х годах. Профессор Гарвардского университета. Вице-президент Национальной академии наук США. Один из главных творцов первой атомной бомбы.

Чем занимался в России

Юный Г. Кистяковский ничего существенного сделать на родине не успел. Октябрьскую революцию не принял, считал власть большевиков «авторитарной». Осенью 1918-го года вступил в ряды Белой армии.

Причины эмиграции

В 1920-ом году ушёл с русской армией, как и многие, не принявшие революцию, из Крыма в Константинополь, далее в Болгарию и Югославию.

Что он сделал в Америке

В 1921-ом году он уже в Германии. Поступил в Берлинский университет, одолев полный курс обучения всего за три с половиной года, стал доктором химических наук. Вскоре молодой учёный получил стипендию Международного комитета по образованию в области физической химии при Принстонском университете в США. Ещё через два года, с выходом монографии «Фотохимические процессы» он приобрёл признание в научном мировом сообществе. Этот первый его фундаментальный труд опубликован уже под именем – Джордж Кистяковский. С 1930-го года он связал свою научную и преподавательскую карьеру с престижным Гарвардским университетом, тогда же получил американское гражданство.