Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории - страница 16

. Один из наиболее показательных примеров в этом отношении содержится в донесении русского консула в Иерусалиме от 11 апреля 1907 г. «В самый разгар паломнического сезона, начиная с Рождества Христова и кончая Пасхой, – писал он, – вслед за нашими паломниками, в Иерусалим наезжает много так называемых афонских монахов русского подданства, что генеральное консульство, на основании предписаний императорского посольства в Константинополе, не признает за ними монашеского звания. – Но наши простодушные паломники, а в особенности женщины, считают их монахами (любопытно, кем же еще они могли их считать? – Л. Г.). Вследствие этого сии последние бессовестно эксплуатируют религиозное чувство паломников и выманивают у них большие деньги на поминовения. Бывали даже примеры кощунственной продажи ими несуществующих мощей»[83]. Далее консул говорит о том, что он не может закрывать глаза на вымогательства афонцев и, считая их мирянами, должен преследовать их за недозволенные сборы и мошенничество, но не находит в русских законах соответствующей статьи. Он нашел п. 2 ст. 174 Устава наказаний, налагаемых мировыми судьями за вымогательство, однако, не считает возможным прилагать его в данном случае. Синод же и здесь, как обычно, рассуждал с чисто формальной точки зрения и уклонился от ответа на прямо поставленный вопрос: поскольку речь идет о лицах, «именующих себя афонскими монахами, но в действительности не принявших пострижения от русских духовных властей, причем самые проступки таковых лиц совершаются вне пределов Российской Державы, то разъяснение… недоумения… могло бы последовать лишь от подлежащей светской власти, а не от Св. Синода», – гласит синодальное решение[84]. Понятно, что светская власть никаких законов на этот счет указать не могла, и положение оставалось прежним. Напротив, когда речь шла о государственных интересах России, то в документах особо подчеркивалось принадлежность того или иного монаха к русскому подданству[85].

Со стороны турецких властей неоднократно предпринимались попытки официально признать русских монахов османскими подданными, но эти попытки всегда встречали противодействие со стороны русской дипломатии и ничем не оканчивались. Во время переписи населения Афона в 1905 г. турецкие власти сделали попытку отобрать у русских монахов их русские паспорта и взамен их выдать им турецкие нуфусы. Требование турок встретило решительный отказ со стороны всех русских обителей и чиновники «более не настаивали и ограничились поименной переписью братий монастырей и келлий; лишь в грузинской келлии Иоанна Богослова при Иверском монастыре им удалось получить паспорта монахов с обещанием возвратить их, но это исполнено не было, и братия келлии получила новые нуфусы, в коих они значатся турецко-подданными»[86]. Солунский вали отказался возвратить паспорта без особого распоряжения Порты, объясняя это тем, что все монахи считаются турецко-подданными. В ответном письме из посольства подчеркивалось, что новый порядок, вводимый властями солунского вилайета, совершенно неправилен, потому что русские монахи, согласно 62 статье Берлинского трактата являются иностранными духовными лицами на территории Турции. Н. В. Кохманский должен требовать, чтобы отобранные паспорта были немедленно возвращены в российское генеральное консульство[87]. Турецкие власти не стали настаивать на своем и вступать по этому поводу в конфликт с русскими. Уже 14 декабря Кохманский докладывал о том, что вопрос был разрешен в пользу сохранения прежнего положения вещей; паспорта обещали вернуть. «Вручение же нашим монахам турецких нуфусов в дополнение к их национальным документам, как то и хотят турецкие власти в виду двойственности их подданства, пока они имеют пребывание на Афоне, не могло бы встретить на практике затруднений для самих монахов. Впрочем, сам вали пока на этом не настаивает», – добавляет Кохманский[88].

Новая волна претензий началась после прихода в 1908 г. к власти младотурок, которые активно стремились к уничтожению в империи привилегий иноверческого населения. 29 августа 1909 г. Н. В. Кохманский докладывал в посольство о конфискации у настоятеля келлии Св. Иоанна Златоуста Константина Семерникова его российского паспорта; документ не был возвращен, несмотря на представления со стороны консульства. Уже имея опыт в подобном вопросе, Кохманский дает краткую справку об отношении турецких властей к русским монахам. «С давних пор положение русских монахов на Афоне было двойственным и юридически с точностью не установленным. Хотя императорское посольство и генеральное консульство в Солуни всегда признавали, что поскольку наши монахи остаются на территории Афонского полуострова, они являются турецко-подданными, но, с другой стороны, сами турецкие власти никогда не претендовали на безусловность этого подданства, а в действительности афонские русские монахи, находясь вне Афона на турецкой же территории неизменно пользовались всюду своим качеством иностранных подданных, сохраняя свои национальные документы и путешествуя по Турции по подорожной (мурур-тезкереси) на имя русско-подданного. В некоторых случаях, когда афонские власти, случайно получив в свои руки паспорта русских уроженцев, пытались их оставить у себя ‹…›, таковые действия властей, по протесту генерального консульства, признавались высшей турецкой инстанцией злоупотреблением и отобранные паспорта вручались генеральному консульству»