Калин-царь Илюшеньку бьёт и гнёт, белые руки его ломает, резвые ноги его подгибает. Бросил царь Илью на сырой песок, сел ему на грудь, вынул острый нож.
— Распорю я тебе грудь могучую, посмотрю в твоё сердце русское.
Говорит ему Илья Муромец:
— В русском сердце прямая честь да любовь к Руси-матушке.
Калин-царь ножом грозит, издевается:
— А и впрямь невелик ты богатырь, Илья Муромец; верно, мало хлеба кушаешь.
— А я съем калач да и сыт с того.
Рассмеялся татарский царь:
— А я ем три печи калачей, в щах съедаю быка целого!
— Ничего, — говорит Илюшенька. — Была у моего батюшки корова-обжорище, она много ела-пила да и лопнула.
Говорит Илья, а сам тесней к русской земле прижимается. От русской земли к нему сила идёт, по жилушкам Ильи перекатывается, крепит ему руки богатырские.
Замахнулся на него ножом Калин-царь, а Илюшенька как двинется — слетел с него Калин-царь, словно пёрышко.
— Мне, — Илья кричит, — от русской земли силы втрое прибыло!
Да как схватит он Калина-царя за ноги кленовые, стал кругом татарином помахивать, бить-крушить им войско татарское. Где махнёт — там станет улица, отмахнётся — переулочек.
Бьёт-крушит Илья, приговаривает:
— Это вам за малых детушек! Это вам за кровь крестьянскую! За обиды злые, за поля пустые! 3а грабёж лихой, за разбой, за всю землю русскую!
Тут татары на убёг пошли. Через поле бегут, громким голосом кричат:
— Ай, не привелись нам видеть русских людей, не встречать бы больше русских богатырей!
Бросил Илья Калина-царя, словно ветошку негодную.
Полно с тех пор на Русь ходить!
Слава, слава родной Руси! Не скакать врагам по нашей земле, не топтать их коням землю русскую, не затмить им солнце наше красное!