Русский Бокондо - страница 35

Поэтому по трапам Николай поднимался и спускался как настоящий «сухопутный краб», выставив зад, цепляясь за поручни. Краем глаза, с удовлетворением, ловил сочувственные и насмешливые взгляды членов экипажа. Контролировать себя приходилось постоянно, тем более что вещи интересные и поучительные встречались буквально на каждом шагу. Вот хотя бы двойные двери, ведущие в казематы на батарейной палубе. Одна снаружи, легкая, водонепроницаемая. Вторая — массивная, броневая, со специальным приводом и запорами. Сделано не без ума, стоит это запомнить. Во внутренних помещениях мало деревянной отделки, переборки кают сделаны из металла. Если вражеский снаряд здесь разорвется, то огню разгуляться негде, пожар может быть легко потушен.

Впрочем, пассажирами на крейсере поплавать не довелось. На время перехода старший офицер обоих гостей приставил к расчету прожектора, на кормовом мостике. Даже распорядился выдать холщовые робы, чтобы своим развратным штатских обликом не портили внешний вид боевого крейсера. Служба оказалась нетрудной — стой себе на одном месте и смотри по сторонам. Главное — не путаться под ногами у вахтенных, да на ходу за борт не свалиться. Однако уже на третий день пришлось поработать по-настоящему.

Ранним утром у борта крейсера встал пузатый и закопче- ный угольщик и начался аврал — погрузка угля. В работе принимали участие все члены команды, не исключая и офицеров. Грузовые стрелы подхватывали связки огромных мешков, которые матросы наполняли углем в трюмах угольщика, и переносили их на борт «Артемиды». Здесь специальные команды принимали груз и ссыпали содержимое мешков в горловины угольных ям. Перед началом работы все оделись в обмундирование неизвестно какого срока, чуть ли не в рванье, и больше походили на пиратов, чем на матросов королевского флота.

Очень скоро тонкая, как пудра, угольная пыль всех окрасила в одинаковый черный цвет. Толстым слоем она покрыла палубу, орудия и надстройки и смрадным облаком окутала корабль. Прилипала к потному телу, забивалась в горло, скрипела на зубах. Грохот ссыпаемого угля, лязг лебедок, свист боцманских дудок и громкие команды — все слилось в оглушительную симфонию. Но стоявший на корме корабельный оркестр, хотя и не блистал уже начищенной медью труб, яростно пытался перекрыть весь этот шум оглушительными маршами и жизнерадостными мелодиями портовых таверн.

Под такую музыку работа шла без остановок, хотя случалось, что под горячим африканским солнцем кое-кто и не выдерживал бешеного ритма. Тут сразу же появлялись санитары, Николая с Томом на время аврала тоже прикомандировали к доставлявшим ослабевших в судовой лазарет. Там уже врач оказывал беднягам первую помощь и быстро ставил их на ноги. Погрузка не прекращалась ни на минуту.

К вечеру работу закончили и угольщик отвалил. Капитан поблагодарил команду и объявил, что в час принимали до ста семидесяти тонн угля, повторили рекорд погрузки по всей эскадре. Офицеры и матросы с радостью встретили сообщение о денежной премии за отличную работу. Побольше тем, кто первым заполнил свой отсек в угольных трюмах, а всем остальным — поменьше. И сразу же началась новая работа — приборка. Чистоту усердно наводили по всем корабельным закоулкам, разве только что до днища не добрались. Отмывались и сами.

Скоро и крейсер, и команда вновь обрели элегантный и бравый вид.

Но устали. Поэтому так приятно было расположиться в кубрике у мисок с густым мясным варевом и подносов, на которых громоздились толстые ломти свежевыпеченных булок и кубики сливочного масла. На бананы и прочую тропическую преснятину никто и смотреть не хотел, а вот маринованные огурчики и морковь из родной Англии шли нарасхват. Да тут еще и командир расщедрился и из своих запасов велел выдать по бутылке пива на брата. Запотевшие, прямо из холодильника. Ужин вышел на славу. Меню было хотя и не самое изысканное, но вполне подходящее для здоровых мужчин, с которых за день сошло семь потов.

За столом собралась публика солидная, знающие себе цену мастера большого и сложного корабельного хозяйства, классные специалисты из машинных отделений, трюмов, орудийных башен. Те, что заслужили свои нашивки долгими годами службы, настоящая баковая аристократия, без которой на корабле офицеры как без рук. Поэтому в отличие от кают-компаний, где не принято за столом говорить о делах служебных, здесь со знанием дела обсуждались не вопросы политики или светской жизни, а повседневная жизнь на крейсере. Слушать было интересно, тем более что обоих гостей приняли как своих, без пресловутой британской чопорности. Особенно, когда узнали, что один из них бывший заводской механик, а второй, хотя и кормится в газетном деле, но раньше работал на шахте.