Русский характер - страница 3

Запах вольера!

Чем дольше велась беседа, тем резче, тем тяжелее становился он, перешибая парфюмерный аромат, расползаясь по комнате, подобно отравляющему газу. Встать и демонстративно распахнуть окно пошире? Выставить Шарко, сославшись на занятость? Хорошо бы обзавестись телохранителями, подумал Багнюк. Подходят к наглецу, хватают за шиворот и выволакивают прочь, подгоняя пинками. Но телохранителей нет. Они имеются лишь у по-настоящему состоятельных людей. Сперва оборотный капитал, а потом уж все остальное.

– Напрасно вы иронизируете, – произнес Багнюк, мысленно прицениваясь к облачению собеседника и к его пухлой борсетке. – Сто пятьдесят тысяч – деньги немалые, но и особняк на побережье – это, знаете ли, не сарай в дачном кооперативе.

– Сараями не интересуюсь. – Шарко встал и сунул руки в карманы. – Похоже, я обратился не по адресу. – Он дал понять, что намеревается развернуться и уйти.

Глаза Багнюка сделались тоскливыми, как у голодного пса, из-под носа которого уплывает аппетитнейший кусок мяса на косточке. Гримаса, исказившая его лицо, никоим образом не могла служить рекламой агентству недвижимости. Наоборот.

– Погодите! – крикнул он, теряя самообладание вместе с ускользающей надеждой.

– Ну? – Шарко застыл вполоборота, сжимая в обоих карманах по большой мохнатой фиге.

– Сто тридцать, – сипло произнес Багнюк. – Таких фантастических скидок вы больше нигде не найдете.

– Сто десять. И это при условии, что вы располагаете всеми необходимыми документами.

– Располагаю. – Багнюк извлек из стола папку и принялся суетливо выкладывать из нее бумаги, чертежи и фотографии. – Но о ста десяти тысячах и речи быть не может. Это ни в какие ворота не лезет.

– Тогда сто, – безмятежно сказал Шарко, качнувшись с пятки на носок. – Для круглого счета. Если вы согласны, то я готов продолжить переговоры.

Он готов продолжить переговоры, Кинг-Конг вонючий!

– Уговорили, – сладко улыбнулся Багнюк.

Шарко сел, бегло просмотрел документы и занялся придирчивым изучением ногтей, словно специально для этого прикатил в Крым из России.

– Когда будем смотреть, гм, объект? – нарушил затянувшуюся паузу Багнюк.

– Уже видел, – огорошил его Шарко.

– Как?

– Катался вдоль побережья.

Багнюк страдальчески скривился. Дал маху! Если этот волосатый москаль рыскал по Керченскому полуострову в поисках пристанища и дом на отшибе ему приглянулся, то не стоило спешить со скидками. Что ж, больше уступок не будет. Ни шагу назад!

– Оплата наличными, – предупредил Багнюк.

Судя по нервному подергиванию губ, он уже мысленно пересчитывал переходящие из рук в руки пачки денег. Заглотил наживку, теперь не сорвется. Решив так, Шарко закинул ногу за ногу и обворожительно улыбнулся:

– А вы молодец. У вас настоящая коммерческая жилка. Такому палец в рот не клади.

Багнюк показал мимикой: «Да уж не лыком шиты». И строго осведомился:

– Готовы ли вы заплатить задаток?

– Берем быка за рога? – Улыбка Шарко расширилась сразу на пару сантиметров. – Куем железо, пока горячо?

– Куем. Почему бы и нет?

– Потому что у меня есть одно дополнительное условие.

– Какое? – насторожился Багнюк.

– Маленькое. – Шарко показал на пальцах, каким маленьким представляется ему условие. Размером с кончик мизинца.

– А конкретнее? – Багнюк заерзал.

– Пожалуйста.

Расстегнув барсетку, Шарко извлек оттуда бархатный мешочек, потянул за шнурок и высыпал на стол горстку сверкающих камней.

– Здесь алмазов на сто тысяч баксов, – сообщил он. – После огранки цена увеличится вдвое или втрое, если не поскупитесь нанять хорошего ювелира. Поздравляю с удачной сделкой, Виктор Павлович. Можно сказать, что вы поймали жар-птицу за хвост.

Камешки сияли. Багнюк – нет.

– По-вашему, я похож на сумасшедшего, Карл Маркович? – угрюмо осведомился он. – На лоха сохатого?

– Вы не производите впечатление лоха, – вежливо произнес Шарко. – Именно поэтому я предлагаю вам столь выгодные условия.

– Выгодные? Не смешите меня и уберите это. – Багнюк показал глазами на алмазы. – Без денег разговора не будет. Если вам больше нечего мне предложить, то всего хорошего.

На этот раз Шарко вставать не стал, а как раз наоборот – поудобнее расположился в кресле.